Сказка забавная и переводить ее долго: месяцев пять понадобится. Но Вы, художник-символист, сами поймете все продолжения. Шарл<отта> Макс<имилиановна> тут ни при чем и переводить сказку будет не она. А я нашел ее в присланной в мое полное распоряжение американской книжке; а раз что мое распоряжение, то я и распоряжаюсь ею как хочу. Только всего. Одно только: Бабушка Ягинишна старуха строгая и по моим достоверным данным только одному Царю Ивану предназначает горные цветочки. [629]
Обнимаю Вас. Завтра возвращаемся «домой» в свою Цоли-кошку.
Письма Ваши храню. К ним приобщу и Киплинга (дошел). [630]
Забавно: цены, сообщенные Вами, при честном сравнении ниже наших на 30–40%, а выговоришь, так заворот умственной кишки делается.
1946. IV. 11.
Ваш Петя Воробьев.
403
И. С. Шмелев — И. А. Ильину <17.IV.1946>
17. IV. 1946.
Св. и Великая Середа.
Христос Воскресе! — дорогие,
Наталия Николаевна, Иван Александрович!
Со Светлым Днем. Да светится в сердце Вашем.
Иван Александрович! Вы отлично закрутили сказочку — я ее раскрутил. И... obstupui. [631] У Овидия: «Obstupuere omnés <nec> tâlia dictua probarunt». [632] Вторая половина стиха ко мне, конечно, не относится. Как тут не одобрить?! Одобрил, о-чень одобрил (pro domo sua), [633] но...! Какое я право имею на...? Вы, всегда Вы, все Вы! До слез смущен. [634]
Из моего стишка о бекеше, из «парижск<ой> корреспонденции» — об всяч<еских> ожиданиях (туристов) инфляции (уже при дверех), о ценах (быт) Вы естественно могли сделать вывод о трудном житии. Но я временами только трепыхаюсь (нервы!), а при моих не-потребностях (режим) обхожусь и даже забываюсь в работе. А вот (жду), скоро-скоро появится франц<узское> дитё — «Les Voies Celestes» [635] — и — кто знает? — м<ожет> б<ыть> и капнет. Хотя не уповаю... Надо, чтобы первые 2080 экз<емпляров> покрыли аванс. А коли 5 т<ысяч> пройдет — хорошо «капнет». Все — в Руце Божией.
Но... меня «сказочка» смутила. И еще больше — par avion. Чудо Господне! Великое изобретение, во вс<ех> смыслах, — от Блерио [636] до Вас. Магия. Вчера, поутру, — магия! И я — obstupui. Да, Вы знаете сердце человеческое и его движения. И Вам так ясно чувствование (Я) мое и Вы — и Разумом, и Интуицией (сердцем).
Чем — отвечу?!.. Слезами, только.
О, эти знаки живой души! Я их узнал за эти годы... Знал и допрежде, с детства. И — понес в себе. И потому, д<олжно> б<ыть> часто был неспокоен. Да Вы все знаете. Братски-нежно обнимаю Вас. Пожнете сторицей.
О Разуме... Вы точно-правы. Но я... я никогда не дерзал отвергать его. «Вверх ногами» — (все в привычном ходе восприятий) это, конечно, для «афинян»: «об этом после послушаем тебя...» (Деян<ия> Ап<остолов>). Христова тайна — для них — «все вверх ногами». Разум — Святыня Господня. Он — истинный — срощен с сердцем. Но есть — ум, злой ум. Есть разум дьявола. Он режет, разлагает, роется, — гнилой-ядовитый плод познания. Его отвергаю. Он — песок в сложную, тонкую машину, едкая кислота. Отлично одевается, до блеска. Но... сверх грязных dessous. [637] Таким движется мир.
Я послед<ний> день много думал о Творчестве Богопознания... ночами. Упивался, развивая. М<ожет> б<ыть> все это составит «беседу» в романе (В<иктора> А<лексеевича> с о. Амвросием Опт<инским>). Эстет В<иктор> А<лексеевич> так и останется «у стен церкви», несм<отря> на постриг. Как и К. Леонтьев. Л<еонтье>в — интересн<ый> мыслитель, но... лишен Познания. Таких — тьмы. И эти «тьмы» — растут-растут... Таких — масса в католич<естве> и — особ<енно> — в кальвинизме. Лишь Православие дает дыхание, свободу... Как скажет о сем о. Амвр<осий>? Эти дни много читаю о нем.
629
Речь идет о материальной помощи Шмелеву. В дальнейшем она так и будет называться в письмах — «горными цветочками».
632
«Obstupuere omnes talia dictua probarunt» (
636