Твое поздравительное письмо оказалось далеко не «поздравительным»… и ты сама чувствовала это, и я разделяю с тобой горечь твою и боль твою, моя птичка. Остается — терпеть… надеяться, верить… — да, в значимость для нас обоих нашей _в_с_т_р_е_ч_и_ на отдалении. Мне это дало так много..! не знаю, как тебе. Но почему же мы не можем встретиться в реальности? Мы _д_о_л_ж_н_ы_ встретиться. — Олюша, ты говорила хирургу о твоих болях? Что же он?! Всегда ли бывает так в однородных операциях? Оставь «знахарей», не порти лечения. Я писал тебе в прошлом году — кажется, капли хлористого кальция дают бОлыпую вязкость крови. Про желе также. Увижу Серова и Кримочку — спрошу. Как разбито все в жизненных мелочах! Много сил берет отыскивание пропитания. Я вчера потерял два часа, чтобы выбрать продовольственные карточки, у себя в районе я пропустил срок, ездил в мэрию и не дождался, придется снова, как-нибудь. У меня «режим», терпимо, достаю сухари… и молоко. У Юли — все имею. Мне прислали мед, и А[нна] В[асильевна] испечет пряник даже. Так пи-ро-жка хочу! бе-лого, с мясом… я, кажется, снова получил охоту есть… до галлюцинаций, как в прошлом году. У себя я иногда делаюсь «кордон-бле»[344] — мастером поварского дела, выдумываю соуса, — с голодухи-то! — очень хочу сейчас «минутного» бифштекса, без обжаривания в масле. Хочу хорошего овощного супа. И странно, все это «мелочное» как-то уживается с моим уносом в работе, с «вИдениями»…
Должно быть я состарился сильно, страшно тянет на сладкое… Да, старость… надо принять это. Порой меня жалеют чужие, в метро предлагают сесть… — вот — «пе-нси-я» за задержку на земле. Горькая привилегия. Моя голова очень резко посеребрилась за эти недели… Но — и память, и воображение, и сила мыслительная пока не сдают. Матушка дожила до 89 лет, писала за год — два до кончины все тем же крепким почерком, и ясно соображала. Не будь большевизма — могла бы прожить, пожалуй, и до ста. Я за эти недели стал-было принимать драже «колА-астье» — на экстракте из африканских орешков «кола». Удивительно укрепляло! Но когда от яблоков началось вроде — ожога желудка — бросил. А то мог шмыгать в Париж и на дачу и возить багаж. И не утомлялся.
Не смею повторять тебе о работе. О теме «Ферма» писал — не думал, что удручу этим… Олюна, Паскаль 15 лет был почти недвижим726 — и работал!!! И много терпел, какие были его бо-ли!.. Кстати, читала «Мысли» его? Случай на мосту в Нейи, его покалечивший, ка-кие же последствия дал!!! Паскаль пришел к _в_е_р_е…727 и дал — не закончил! — «апологию Христианства»!728 Перечитай-ка, моя медоносная! Почерпнешь много утешительного и… кстати! — встретишь — но в ином, м. б., истолковании — эту уяснившуюся тебе «суету-сует». Найдешь много о значении «малых мелочишек» на — огромность (для Господа, — _в_с_е_ _з_н_а_ч_и_м_о).
Напиши мне, как здоровье, уменьшаются ли боли, как почка твоя болезная. Господи, как я бессилен помочь тебе! Олюнка родная, если бы я был близко! Все бы дни возле тебя, баюкал тебя, снимал с тебя думки тяжелые, всячески отвлекал… — и ты окрепла бы, знаю, верю. Вдунул бы в тебя силу веры в себя, сумел бы разговорить, — разгладил бы съежившуюся от болей и дум душку твою — мою! О, моя маленькая и великая! — страдалица.
Напиши о себе, о себе, но не о своих мрачных думах. Ты меня предостерегаешь — подожди переезжать на квартиру. Но чего же ждать? Я хочу своего уклада, я привык быть «у себя». Целую, обнимаю, баюкаю мою детку. Твой Ваня
[На полях: ] На 2-е X сон: Сережечка! Давно его не видел. Я его обнял, и он: «Папа, я пришел, чтобы побыть с тобой». Такую радость испытал я!
На почте: 8-го X 4 ч. дня Вернулся к себе, в Сережечкин день. Твое письмо! Сейчас получу на почте. Целую.
О. А. Бредиус-Субботина — И. С. Шмелеву
7. XI.43
Родное солнышко, Ванечка милый,
так мне тоскливо на душе — боюсь, не случилось ли чего с тобой, здоров ли ты? Вторую ночь снишься и так странно. Берегись, умоляю тебя. Теперь у очень многих открылись старые язвы желудка, — недавно было кровоизлияние у того милого господина, который тебе на фотографии особенно понравился (в Wickenburgh с цыплятками729), у него была в Париже операция желудка (делал Алексинский730), и годами ничего не чувствовал, а вот как раз когда Валя умерла, открылось снова, и такая беда: он живет на хлебах у Оли (сестры Валиной) и та прямо разрывалась между похоронами и больным. Упрекала себя, что м. б. из-за ее частого отсутствия к болевшей Вале, мужчины принуждены были обедать иногда вне дома. После похорон Оля сама еле на ногах держалась, а должна была за Ал. Ал. ходить и следить за его диетой, и все сразу стало лучше. А вот на этих днях опять кровь. У о. Дионисия тоже была операция желудка и в этом году тоже открылась снова. У многих еще слыхала. У меня сердце ноет от мысли, что тебе плохо.