И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной
5. I.42
12 ч. дня
Дорогулечка-Олюлечка, какая досада!
Сейчас узнал на почте, что с сегодняшнего дня — прекращена отправка пакетов (посылок) за границу, за исключением Германии. Как рад я, что мог заблаговременно послать тебе, что хотел, — и ты будешь довольна. Если ты не откроешь духи и не будешь _ж_и_т_ь_ ими, я заболею, — так и знай! По-мни! Ты — _в_с_е_ для меня, вся, — Господь — да поможет сохранить тебя! Оля, помни, _ч_т_о_ ты для меня! — а через меня — для _в_с_е_г_о, что мне еще будет даровано — создать. Как я буду рад, если и «Старый Валаам» дойдет до тебя. Тогда почти все, написанное здесь — будет у тебя. Исключая неизданного (а этого у меня очень много — и важного, м. б. еще _л_у_ч_ш_е_г_о! Книг на 5–6). Да еще российских ты не знаешь, — 8 томов164, да еще 12–15 тт. для юношества (школ)165. В_и_д_и_ш_ь, _к_а_к_ я жил, и — чем. На 3/4 этим _м_о_и_м_ — все, кто любит меня, — _о_б_я_з_а_н_ы_ Оле: она берегла мою душу и — принесла жертву. Вот — _м_о_я_ _п_р_а_в_д_а! Твой Ив. Шмелев
[На полях: ] Для меня — ты — Святая и чистая! Я люблю твое сердце и твою душу. Оля, ты… всю правду сказала мне? Ну, Господь с тобой. Я жду разрешения.
Я все ясней убеждаюсь, как _в_о_ш_л_о_ в русскую душу мое писание.
Пиши _в_с_е, что хочешь, только работай и _в_е_р_ь_ мне.
Как я люблю тебя, сердце мое! Как целую, как живу тобой!
И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной
5. I.42
Вот моя Оля166 — в 1908–09 гг. Ей тогда было 29–30 л. Снята в Крыму, в Алуште. Это лишь бледная передача ее лица и стройности: глаз ее тут нет, — но они — точь-в-точь у Сережи, только еще с «вечно женственной» прелестью, и _ж_и_з_н_ь_ю. И прическа тех лет — _н_е_ _е_е. Глазам мешало солнце юга — сомкнуло их. Море делало их темно-синими. Наследница Стюартов — овал лица — для художников являлся «единственным», неповторимым, называли «ангелоподобным». Здесь он _н_е_ _у_д_а_л_с_я, от резкого солнца. Этот снимок — единственный, сохрани его — и когда-нибудь передашь мне, _с_а_м_а.
У меня остался увеличенный снимок, где рядом — я в рабочей блузе писателя167. Я тогда уже дал «Распад», «В норе»168, кажется, писал «Под горами» («Liebe in der Krim»). — Это за 2 года до «Человека из ресторана». Мне был 31 год (я старше ее на 2 года).
М. б. цензура милостива будет к этой памятке духа, и признает это за фото-passeport.
Ив. Шмелев
Я переписываю для тебя «Куликово поле». Пошлю Берлинский журнал (если найду) «Europaische Revue», с отрывком «Лик скрытый»169, — в нем сущность того, что назревало невидимо и ныне — _д_а_н_о_ человечеству [в] горький удел. Писал в 1916 г. О, сколько я тогда дал страдания! Сам его видел, — и переливал в философскую систему полк. Шеметова.
Этот немецкий отрывок вызвал ряд писем ко мне от германских представителей мысли, церкви, искусства.
Твой Ив. Шмелев
И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной
5. I.42[103]
Оля, м. б. цензура не тронет этой святой для меня памятки, и она дойдет до тебя: я верю, что человеческое сердце не утратило даже в наше суровое время своей чуткости, поймет — что это не посягательство на закон, что это сильнейший из _З_а_к_о_н_о_в_ — закон _Ж_и_з_н_и, закон человеческого страдания. Да будет милостив к нам Господь!
Ив. Шмелев
И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной
10. I.42 8 вечера
Вот, Олюша, начинаю для тебя переписку «Куликова поля». Почувствуешь родное.
Подзаголовок — «рассказ следователя». Посвящаю Оле, урожд. Субботиной. Писано в янв. 1939 г.[104]
Продолжу в следующем письме. Будь здорова, милая, — нравится? Дальше — лучше. Писал — светился, плакал, трепетал.
Целую, родная Оля! Твой Ваня
Будешь и ты сиять и плакать — _з_н_а_ю. (от следующих частей — [3-ей]).
[На полях: ] Ватка с моими духами «Сирень персидская» фирмы René Agnel.
Я посылаю тебе 1-ое письмо с «Куликовым полем». С о. Дионисием. «Сирень» — Geurlain.
И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной
14. I.42 3 1/2 ч. дня
Наш Новый год
Ольгушка моя светлая!
Люблю, люблю! Счастлив, что ты получила «Muguet» и конфеты, и мои книги, и — Тютчева. Все большое надо читать-перечитывать: тогда только раскроешь _в_с_е. Если бы ты получила «Пути Небесные»! — 2-й экземпляр — и нашла в них мое «сердце» тебе! Подари книгу маме. Все, что пишешь о себе — читаю жадно, ты мастер. И «море-пляж» — хорошо, — это с «напевом». Так долго — трудно. Лучше — спокойней, _р_и_т_м_ (внутренний) сам найдется. Лучше бери с сюжетом, пусть маленьким. Твоя «тетка» у свекра170 — символ всей их жизни — духовно и… внешне — параличной! Дала чудесно, ярко. Все твое мне дорого. Все пиши, о снах, — я перечислю поздней, — а теперь наскоро. Я здоров, мне не холодно, и все есть у меня. Гаага ответила, наконец: ты должна получить ландыши, — слава Богу. Я успокоился. Шоколадные конфеты там нельзя достать, хорошо, что послал из Парижа, жалею, что не большую коробку, надо будет другой раз пойти. Досада, посылки прекращены. Хорошо, — все книги теперь у тебя! О, как люблю, целую глазки. Твой Ваня