Среди памятников этого типа В.А. Борзунов выделил городище Амня I (обнаруженное на левом притоке р. Казым, впадающей в свою очередь в р. Обь справа). Городище Амня I, – пишет он, – образец "древнейшего памятника первого варианта, являющегося самым северным неолитическим городищем мира". Кроме того, автор утверждает, что такой специфический тип поселения в урало-сибирском районе и вообще в Сибири зародился совершенно независимо от внешнего мира (? – Л.К.) и что "впервые в мировой практике создателями оборонительных сооружений стали общества с присваивающими отраслями экономики". В другой своей работе В.А. Борзунов верно характеризует обитателей особо укрепленных жилищ как "оседлых лесных охотников"[8]. Следовательно, можно сделать вывод, что аборигенное население даже таежной Сибири еще в неолитическую эпоху прогрессировало несравненно быстрее, чем население Восточной Европы.
Как известно, главным богатством населения Сибири и уникальным всеобщим эквивалентом при любом товарообмене уже с неолитического периода стала здесь драгоценная пушнина.
Много драматических и трагических событий вызвала в истории ничем не утолимая жажда чужеземцев овладеть "мягким золотом". Сибиряки первыми еще в неолите осознали, что в тайге уже началась охота не столько на зверя, сколько на самих охотников, на недавних хозяев прекрасного зеленого царства – их Родины.
Потому-то и стали строить в тайге крепости и замки.
Очень рано в дополнение к мысовским городищам-крепостцам внутренняя площадь тайги застраивается своеобразными укрепленными домами-фортами. Как указывает В.А. Борзунов, "укрепленные жилища являлись местами обитания и жизнедеятельности небольшой (от 15 до 60 человек) общины, состоящей из одной или нескольких больших семей, стационарным базовым поселком, а также укрепленным социальным и производственным центром общинной территории"[9]. Может быть, и так. Но мне эти раннесибирские "бурги" больше напоминают те каменные башни, которые еще недавно воздвигали горцы Северного Кавказа, чтобы уберечь свои семьи, скот и имущество от врагов.
Одни горы, как видно, не спасали прирожденных джигитов и богатырей от набегов грабителей – их хранили высокие дедовские башни из камня. Так же каркасно-столбовые, двухбревенчатые, с засыпными клетями и стенами, двухэтажные "башни", обнесенные рвами, частоколами, засеками, каменными стенами, сооруженные в далекой таежной глуши, не всегда могли спасти пушные запасы охотничьего богатырского семейства от воинских дружин, пробиравшихся "за полюдьем" в таежные дебри. Сюда шли отряды недобрых лесостепных соседей или даже ватаги далеких степняков. Полюдье, кыштымство и открытый грабеж существовали задолго до государственности, еще в эпоху первобытно-общинного строя. Только при государственности они приобрели некоторую организованную форму типа пиратства в пользу европейских королей или набегов викингов на богатые земли. Впрочем, открытый грабеж и сегодня повсеместно бытует, в том числе и в той же Сибирской тайге.
2
В настоящее время благодаря открытиям екатеринбургского археолога В.Т. Ковалевой (Юровской) установлено, что древние аборигены Западной Сибири на рубеже III-II тысячелетий до н.э. применяли при сооружении своих первокрепостей и другой, более рациональный вид архитектурно-строительного и планировочного решения. Оказалось, что ранние первогорода Сибири представляли собой округлые укрепления, огороженные наземными деревянными "жилыми стенами".
Это обнаружено раскопками В.Т. Ковалевой на поселении Ташково II на р. Исети, левом притоке Тобола в 1984-1986 гг. Памятник относится к самому началу бронзового века. Дата его существования, полученная методом радиоуглеродного анализа, – 1830 г. до н.э. Вскоре выявилось, что в долине Тобола располагалась целая ташковская культура с аналогичными деревянными крепостями, имевшими концентрическую планировку[10]. Три из них расположены на левом берегу и одна на правобережье Тобола[11].
Первогород или, точнее, "зародыш" города, Ташково II состоял из одиннадцати бревенчатых жилых домов подквадратной формы площадью от 28 до 47,5 кв.м каждый. Все срубы были опущены в котлованы глубиной до 0,4-0,5 м. Крыши домов были, скорее всего, двускатными. Все жилища стояли, приткнувшись друг к другу, образуя овал, вытянувшийся с юга на север (рис. 1). Простенки между постройками, как указывает автор раскопок, дополнительно укреплялись завалом из коротких бревен. "Тогда поселение превращалось в своеобразную деревянную крепость с жилыми стенами, что технически было вполне возможно, хотя для сооружения такого поселения и требовались усилия большого коллектива", – справедливо заключает В.Т. Ковалева[12].
[8] Борзунов В.А. Указ. соч. С. 229-230; Борзунов В.А., Минский В.И. Туманские укрепленные поселения-жилища // Древние поселения Урала и Западной Сибири Вопросы археологии Урала (далее – ВАУ). Свердловск, 1984. Вып. 17. С. 103.
[9] Борзунов В.А. Указ. соч. С. 232.
[10] См.: Ковалева В.Т. Ташковская культура раннего бронзового века Нижнего Притоболья // Материальная культура древнего населения Урала и Сибири. Свердловск, 1988. С. 29-47. Рис. 3-5.
[11] См.: Ковалева В.Т. Взаимодействие культур и этносов по данным археологии поселение Ташково II. Екатеринбург, 1997. Рис. 1-5; Рыжкова О.В., Приходченко И. А. Поселение Андреевское озеро XIII – новый памятник ташковской культуры // Археологические открытия Урала и Поволжья. Йошкар-Ола, 1994. С. 123-115 (17 жилищ по кругу и "храм" внутри – кострище 5x2x0,19 м и столбы).
[12] Ковалева В.Т. Ташковская культура… С. 34.