Владельцы часто решают за собак, что и когда им можно, не учитывая настроение и фазы активности животного. Например, тащат гулять, когда псу хотелось бы поспать, или, напротив, не выводят по потребностям, заставляя терпеть до последнего, а на прогулке настолько спешат, что животное едва успевает сходить в туалет.
У собаки накапливаются негативные переживания, которым нет выхода, что и приводит к хроническому стрессу. Поскольку бóльшую часть времени животное скучает дома в одиночестве, оно начинает успокаивать себя разлизыванием передних лап.
Все методы так называемой старой кинологии основаны на представлениях о том, что человек – венец творения, а собака – лишь приложение к нему с опцией стопроцентного подчинения. Добиваться этого послушания нужно было любыми путями – как гуманными, так и не очень. Агрессивное поведение собаки воспринималось как попытка доминировать над человеком. Животное переучивали, пытаясь сломать характер, чтобы собака никоим образом себя не проявляла.
Такой подход породила история, что собака претендует на место вожака в человеческой семье, словно в стае сородичей. Считалось, что пес как альфа-самец вступает в открытое противостояние с тем, кто претендует на эту роль, и победитель навсегда становится лидером. На таких ошибочных заключениях, а не на настоящем общении строилась коммуникация в рамках старой кинологии.
Исследователи, изучив взаимодействие животных в волчьей стае, с удивлением обнаружили, что вожаком становится не самый мощный и агрессивный, а самый мудрый – тот, кто знает, где и как грамотно охотиться. В лидеров превращаются стратеги, умеющие накормить и сберечь стаю, обеспечить заботу беременным и кормящим сукам, старым, раненым и больным животным.
Когда люди разглядели, как на самом деле все выстраивается внутри волчьего сообщества, они поняли, что не стоит ломать собаку под себя. Гораздо эффективнее научиться договариваться, исходя из истинных собачьих потребностей. Не вырывать у пса кусок мяса изо рта, чтобы доказать свое превосходство и его послушание, а находить с ним общий язык и обмениваться.
Если собаке в пасть попал предмет, не предназначенный для еды, обменяйте его на то, что представляет пищевой интерес. Если надо забрать игрушку, дайте другую или бросьте палку. Если есть опасение, что пес проглотит камень, предложите игрушку. Люди понемногу учатся разговаривать с четвероногими питомцами на их языке. И теперь уже исходят из истинных потребностей животного, а не из своего представления о том, как должна выглядеть настоящая собака.
Такой подход приводит к улучшению жизни и взаимодействия людей и собак – питомцы действительно становятся полноценными компаньонами, членами семьи. Уверенный пес, не живущий в страхе перед хозяином, готов демонстрировать бесконечный лимит доверия, эмпатию, у него появляется желание радовать владельца. Можно говорить о том, что собаки развернулись навстречу людям. Это обогащает общение, ведь четвероногие теперь сами предлагают альтернативные варианты игр, обнимашек, контакта с владельцами, что сказывается на качестве жизни не только собак, но и людей.
ИССЛЕДОВАНИЕ
Интерес к раскрытию потенциала способностей собак привел к эксперименту, проведенному несколько лет назад в США. Выйдя на пенсию, Джон У. Пилли, почетный профессор психологии Уоффорд-колледжа, решил завести бордер-колли и применить к ней все свои познания в психологии. Он хотел выяснить, есть ли предел интеллектуальной обучаемости у собак, и в результате достиг невероятных успехов. В итоге словарный запас питомца профессора перевалил за 1000 слов, причем пес разбирался не только в предметах – пульт, тапки, мячик, миска, – но и в фактурах и цветах.
Воспитание шло в бытовых, а не лабораторных условиях. Хозяин и собака постоянно находились в тесном контакте и взаимодействии, а на обучение уходило по 3–4 часа в день. Причем занятия велись, когда собака была к ним готова. Пес ушел через год после смерти хозяина, в возрасте 14 лет.[3]
Результаты этого эксперимента доказывают, что собаки понимают гораздо больше, чем принято считать. Просто люди не всегда создают необходимые условия, не давая собачьему потенциалу возможности раскрыться. Владельцев тормозят представления об ограниченности опций питомцев. Многие уверены, что предел собачьих возможностей – реакция на простые команды типа «место», «фу, плюнь», «иди ко мне», «пошла отсюда».