Тогда же, на рубеже 1930–1940‐х годов, в судьбе Воскресенского произошли решительные перемены к лучшему. И связаны они были не только с кампанейским разоблачением «школы М. Н. Покровского» и фрагментарным возвращением к академическим традициям в исторической науке. То и другое явилось важными, но в большей мере фоновыми предпосылками этих перемен. Дело в том, что на жизненном пути Николая Воскресенского повстречался Б. И. Сыромятников.
Когда, где и при каких обстоятельствах состоялось знакомство Николая Алексеевича с Борисом Сыромятниковым, в точности установить к настоящему времени не удалось. Можно лишь с уверенностью предположить, что произошло это или в 1939 году, или в начале 1940-го. По крайней мере, весной 1940 года Борис Иванович уже начал знакомиться с рукописью труда Воскресенского и готовить на нее отзыв. В его рабочем дневнике, в записи от 19 марта 1940 года, отмечено: «Просмотр работы Воскресенского, т. 1, кн. 1 и часть отзыва»[49].
К тому времени Сыромятников прошел заметно иной жизненный путь, нежели Воскресенский[50]. Сын земского врача, коренной москвич, Борис Сыромятников по возрасту был старше Николая Алексеевича на пятнадцать лет. По окончании в 1899 году юридического факультета Императорского Московского университета Борис Иванович был оставлен на кафедре истории русского права для подготовки к профессорскому званию. Стажировался в университетах Парижа, Дижона, Берлина. После возвращения в Россию занимался разнообразной преподавательской и общественной деятельностью, активно публиковался в периодических изданиях либерального толка.
Убежденный поборник созыва Учредительного собрания, изначально не принявший Октябрьскую революцию, Борис Сыромятников хотя и не эмигрировал, но долгое время не мог вполне адаптироваться к советской действительности. Работал в различных образовательных учреждениях Москвы, Иваново-Вознесенска и Казани, писал статьи для «Энциклопедического словаря Гранат», в первой половине 1930‐х годов несколько лет заведовал библиотекой Центрального научно-исследовательского текстильного института[51]. Наконец, приказом по Институту права АН СССР от 21 июля 1938 года Борис Иванович был назначен на должность старшего научного сотрудника Института (по совместительству), а приказом от 28 мая 1939-го – принят на полную ставку[52].
Список трудов Сыромятникова[53] производит неоднозначное впечатление. Наряду со вполне объяснимыми паузами в публикациях (каковые пришлись на 1918–1924 и 1931–1937 годы), в списке явственно преобладают популярные, обзорные и справочные статьи по истории России (преимущественно XIX века), а также рецензии. Наиболее значительной историко-правовой работой Бориса Ивановича, опубликованной до 1940 года, следует признать вышедшую в 1915 году фундаментальную (и незаслуженно ныне забытую) статью «Очерк суда в древней и новой России»[54]. В любом случае очевидно, что Б. И. Сыромятников являлся разносторонне подготовленным историком права, способным оценить значимость трудов Николая Воскресенского по истории законотворческого процесса в России петровского времени.
Но дело было не только в широте историко-правового кругозора Сыромятникова. Его весьма позитивное отношение к Воскресенскому сформировалось, как представляется, под влиянием преимущественно двух обстоятельств. Во-первых, в конце 1930‐х годов Борис Сыромятников углубленно занялся историей государства и права России первой четверти XVIII века, запланировав в 1938 году написать для Института права монографию «Государственные реформы Петра I»[55]. Во-вторых, не вызывает сомнений, что, подобно Николаю Воскресенскому, Борис Иванович испытывал отчетливо пиететное отношение к фигуре первого российского императора.
Поскольку история государственного аппарата на протяжении многих лет находилась на периферии научных интересов Сыромятникова, не приходится удивляться, что его исходный замысел касательно исследования Петровской эпохи претерпел существенную трансформацию. Вместо «Государственных реформ Петра I» он подготовил монографию «“Регулярное” государство Петра Первого и его идеология»[56], опубликованную в 1943 году. В этом-то труде Борис Сыромятников назвал первого российского императора «действительно великим историческим деятелем и исключительного масштаба государственным человеком начала XVIII в.», «совершенно исключительной личностью», «великим Преобразователем», дойдя до совсем уж смелого утверждения, что Петр стяжал именование «“Великого” не только у своих современников, но и у основоположников [!] марксизма-ленинизма»[57].
49
ОР РГБ. Ф. 366. Карт. 24. № 9. Л. 4 об. Документ содержит записи о научных занятиях Б. И. Сыромятникова за январь 1940-го – май 1941 года.
50
Наиболее подробные (хотя и не вполне систематические) сведения о биографии Б. И. Сыромятникова см. в публикации:
52
Архив РАН. Ф. 1934. Оп. 1. № 54. Л. 115; Там же. № 91. Л. 89. В январе 1939 года Борис Сыромятников был также включен в состав Ученого совета Института (Там же. Л. 24).
53
См.:
54
56
Эта смена темы плановой монографии Сыромятникова произошла в 1939 году (ОР РГБ. Ф. 366. Карт. 36. № 16. Л. 12).
57