– Ты уверена? Все бывает в первый раз. Так сказал прокаженный своей жене, и не успела она задуматься, как уже основала колонию, где все звенели колокольчиками и кричали друг другу: «Нечистый!»
– Дорогой, ты все усложняешь, – сказала мать. – Обыкновенная сенная лихорадка.
– Надо поскорей уезжать од эдих деревьев, – сказал Джек.
Он сел в машину и рванул так, что мы едва разминулись с большой, груженной навозом повозкой и с впряженными в нее двумя огромными битюгами, вынырнувшими непонятно откуда.
– Не помню, чтобы я подписывался на групповое самоубийство! – вскрикнул Ларри, хватаясь за ручку двери.
– Не так быстро, – обратилась к мужу Марго. – Не разгоняйся.
– Воздуха! – простонал Джек. – Я задыхаюсь од эдой быльцы!
После нескольких миль бешеной езды, сопровождаемой взвизгами матери и Марго и предостерегающими выкриками Ларри, Джек продышался, и его немного отпустило. «Роллс» перешел на более умеренный ход.
– Лучше бы моя нога не ступала на английскую землю, – сетовал Ларри. – Сначала противные микробы, потом сенная лихорадка, теперь сумасшедшие гонки прямиком из «Бен-Гура»[3]. В мои годы это чревато сердечным приступом.
Время приближалось к ланчу, когда мы оказались в лабиринте узких дорожек среди мысов и утесов. В попытке найти бухту Лалворт мы окончательно заплутали, но в какой-то момент дорога нас вывела к полукруглому заливчику, охраняемому высокими скалами. Залив безмятежно голубел под ярким солнцем, и мы решили устроить здесь ланч. Если не считать пожилой пары, прогуливавшей свою собаку, берег был безлюден.
– Как удачно, – сказала мать. – Весь пляж в нашем распоряжении. Я боялась, что прекрасная погода выгонит всех на природу.
– Давайте прогуляемся вокруг бухты, – предложил Лесли. – Расстояние небольшое, и открывается хороший вид.
Согласившись с этим планом, мы припарковались и, навьюченные провиантом, напитками и подстилками, зашагали по гальке.
– Мне необходимо на что-то опереться, – сказала мать. – Иначе разболится спина.
– Правильно, сидеть надо культурно, – согласился Ларри, – не то кишки завяжутся в узел, а от этого бывает язва и все такое. Внутренности гниют, еда проваливается в желудочную полость.
– Ларри, милый, может, не стоит перед едой? – попросила мать.
– Обопрись на скалу, – посоветовала ей Марго.
– Отличная мысль. Вон там, в тенистом уголке.
Только она туда направилась, как от скалы отвалился здоровый кусок и с грохотом упал на гальку, а за ним с шипением посыпались струи песка.
– Нет уж, спасибо, – сказал Ларри. – Без меня. Я вовсе не горю желанием быть заживо похороненным.
– Послушай, вон черный валун, как раз посередине пляжа, будет на что опереться.
И Лесли направился туда, побросал поклажу, накрыл валун подстилкой и еще подложил мягкие подушечки. Мать приковыляла и заняла удобное местечко. Ларри присел рядом, а мы расстелили свои подстилки, уселись на гальке и стали распаковывать наши несметные припасы.
– Странный здесь запах, – пожаловался Ларри, набив рот слойкой с карри.
– Морские водоросли, – объяснил Лесли. – Они всегда попахивают.
– Они считаются полезными для здоровья, – вступила Марго. – Особенно для легких.
– Вряд ли этот запах полезен для легких, – покривила носом мать. – Очень уж… очень уж он… резкий.
– Он накатывает волнами, вместе с ветром, – предположил Ларри.
– Мм. – Марго закрыла глаза и сделала глубокий вдох. – Прямо чувствуешь, как он очищает легкие.
– Только не мои, – возразил ей Ларри.
– Ветер переменится, и запах уйдет, – весело бросил Лесли, отрезая себе большой кусок пирога с дичью.
– Я очень надеюсь. Он довольно тяжелый, – сказала мать.
Какое-то время мы ели молча, а потом Ларри втянул носом воздух:
– Запах стал еще хуже.
– Это зависит от ветра, – успокоил его Лесли.
Ларри поднялся и стал осматриваться:
– Не вижу я никаких водорослей, только у самой воды.
Он подошел к нам и снова принюхался.
– Теперь понятно, почему вы не жалуетесь, – с горечью сказал он. – У вас-то не пахнет. Воняет там, где сидим мы с матерью.
Он принялся осматривать место, где мать с удовольствием ела корнуэльский пирог, запивая его вином. Вдруг он издал такой вопль ужаса и ярости, что мы аж подскочили, а она пролила вино себе на колени.
– Мать честная! – заорал Ларри. – Вы только поглядите, куда этот идиот нас посадил! Неудивительно, что мы тут задыхаемся. Мы наверняка умрем от тифа!
– Ларри, дорогой, зачем так кричать? – Мать вытирала юбку носовым платком. – То же самое можно сказать спокойно.
3
Имеется в виду знаменитая сцена гонки на колесницах из романа Лью Уоллеса «Бен-Гур: История Христа» (1880) и его экранизаций (самая известная – выпущенный в 1959 г. фильм Уильяма Уайлера с Чарлтоном Хестоном в главной роли).