В этот момент к легенде о Пилате примыкает предание о перенесении его одержимого дьяволом тела из одной гробницы в другую. Римляне извлекают тело из Тибра и в знак презрения перевозят его в Виенну, дабы бросить его там в Рону, «ибо Виенна считалась тогда проклятым местом, да и звучит почти как “дорога в геенну”». Но и здесь собираются злые духи, учиняя те же беспорядки. Тогда тело доставили в Лозанну и там после принятой в тех местах свистопляски принесли его на вершину горы и сбросили в глубочайшую расселину, где, как утверждает легенда, «поныне бурлит и клокочет злоба дьявольская».
6. Евангелисты, которые, разумеется, не могли присутствовать при этом процессе, не считают нужным указать источники рассказа, но именно отсутствие филологической точности и придаёт повествованию эту несравненную эпическую тональность. Письма и легенды с их мрачной или радужной концовкой предположительно были придуманы, дабы снабдить судебное дело наглядными документами и вместе с тем истолковать поступки Пилата. Они объясняют, почему префект Иудеи пытался всеми силами предотвратить казнь Иисуса (он знал, как следует из письма Тиберию, что Иисус не только был не виновен, но и совершал божественные чудеса), но также они объясняют и его неожиданное потворство иудеям (ведь в действительности он был завистлив и труслив). Как бы то ни было, поведение Пилата во время суда должно показаться загадочным, но всё же сам факт свершения суда наместником является по какой–то причине основополагающим.
Суд по–гречески — knsis (от слова кппо, означающего, если исходить из этимологии, «разделять, разрешать»). Помимо юридической составляющей, в этом термине также сходятся медицинское значение (knsis как решающий момент в развитии болезни, когда врач должен «рассудить», выживет ли больной или умрёт) и теологическое значение (Страшный суд: en emerai hriseos, «в Судный день» — это предостережение несколько раз слетает с уст Иисуса в Посланиях Павла: en emerai ote crinei, «в день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить», Рим. 2:16).
В повествованиях евангелистов это слово не встречается. В качестве технического термина для обозначения функции судьи используется bета — кресло или пьедестал, предназначенные для того, кто должен вынести приговор (то самое sella curulis[26] римского магистрата). Когда Пилат собирается огласить вердикт, он садится на bета. «Пилат, […], вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон» (Ин. 19:13). То же описывается и в Евангелии от Матфея (Мф. 27:19): «Между тем, как сидел он на судейском месте, — то есть выполнял функцию судьи (в Вульгате это переведено как sedente pro tribunali) — жена его послала ему сказать […]». В Деяниях Апостолов (Деян. 18:12) это слово означает просто «судилище»: «напали Иудеи единодушно на Павла и привели его пред судилище (eis to bemd)». Подобным образом в Посланиях Павла bета употребляется как синекдоха для понятия Страшного суда: «Всем нам должно явиться пред судилище (bета) Христово» (2 Кор. 5:10). Однако Божий суд открыто противопоставлен суду человеческому, ибо люди не должны судиться меж собой: «А ты что осуждаешь (ti knneis) брата твоего? […] Все мы предстанем на суд (bета) Христов» (Рим. 14:10).
В судебном процессе, который разворачивается перед Пилатом, два bemata, два судебных разбирательства и два царства словно сталкиваются Друг с другом: человеческое и божественное, преходящее и вечное. Шпенглер передал это противопоставление со свойственной его стилю красочностью: «Однако когда Иисуса привели к Пилату, мир фактов и мир истин столкнулись здесь непосредственно и непримиримо — с такой ужасающей ясностью, с таким буйством символичности, как ни в какой другой сцене во всей мировой истории»[27] (Spengler, р. 968).
26
Курульное кресло (лат.) — почётное кресло с гнутыми, перекрещивающимися ножками, предназначенное для римских магистратов.
27
Цит. по кн.: Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 2. Всемирно–исторические перспективы / Пер. с нем. и примеч. И. Маханькова. М.: Мысль, 1998. С. 222.