(к Алексею Александровичу).
Да, это он так, по привычке, Ваш предместник не очень то канцелярией занимался... Как же Вы полагаете, Алексей Александрыч, дозволить?
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
По-моему, дозволить (в это время входит секретарь и садится на свое место).
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Так, да не охотник-то я старые порядки менять, Галкин-то попривык, ну, да и обидно ему будет... Разве уж так для нынешнего дня? Не хочу уж для именинницы никого разогорчать. Да вот и Вы дозволяете... Ну, уж так и быть. Только чтобы половину приговоров прочел Галкин, а другую ты...
ШВЕЙКИН.
(радостно).
Покорнейше благодарю, Ваше высокоблагородие, покорнейше благодарю (кланяется обоим и уходит).
Те же без Швейкина.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
(к секретарю).
Я думаю, Петр Ильич, дозволить можно?
Можно-с, можно. Пусть читает, коли охота есть.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
А знаете, мне это нравится. Амбиция видна[13]. Есть, по крайней мере, амбиция у человека!
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Алексей Александрыч! приговоры-то, батюшка, подпишите, Александр Матвеич приедет, так надо их отдать, для подписи-то.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Правда, правда! (берет приговор в одну руку, в другую перо. Семен Иванович пишет. Секретарь пишет. Молчание).
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Гм! Этот приговор о чем? (перелистывая) какой толстый... (читая заголовок) «О поджоге крестьянским мальчиком Лукиным деревню Кавригину»... Надо прочесть (читая про себя)... мм... мм... мм... Э! да он в Сенат отправляется! Ну, бог с ним! Пусть там и рассудят (подписывает и берет другой приговор)... Этот о чем? «О подкинутии будто бы из бедности крестьянскою женою Власьевой законнорожденную трехмесячную дочь»... Слышите, Семен Иваныч, из бедности, а?., законнорожденную?..
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Врет бестия! А впрочем, бог ведает, может, и не врет... Всякое бывает! А что ж, ее секут?
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Да вот посмотрю (смотрит в последний лист). Секут, секут, да еще как больно секут! 80-ю ударами розог. Впрочем, кажется, тут все верно. (К секретарю). Доказательства есть?
СЕКРЕТАРЬ.
Как же-с, есть.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
А, ну, так хорошо. Главное, чтоб были доказательства!.. (подписывает и берет еще приговор). Сколько их, приговоров-то! Этот о чем? «О воровстве из амбара муки» (свистит). Ну, этот не интересен... Ах, боже мой, кстати вспомнил! (звонит, входит вахмистр). Спроси у Крикунова записку по делу Кондратьевой (вахмистр уходит). Просила меня кузина моя...
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
(продолжая писать).
Дарья Савишна?
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Дарья Савишна. Дело у ней есть в палате, человек ее в краже попался. Так вот она и просит: нельзя ли его не наказывать, а оставить в подозрении, знаете, чтобы человек-то не пропал даром, чтобы она могла его с зачетом в солдаты отдать.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
И дело.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Конечно, дело, не нами, так ею, все же наказан будет. Но я ее сначала-таки постращал, ха, ха, ха! Нет, говорю, кузина, не надейтесь; у нас Фемида слепая, беспощадная, у нас только и слышно, что розги, плети, Сибирь, каторга! А она (передразнивая ее): «Ах, какие ужасы, ах, какой ты, говорит, cousin infernal[14]!..» (входит вахмистр, подает бумагу. Алексей Александрович, взглянув на бумагу). Вот тебе и infernal! Прошу покорно, совсем не то сделал, что я приказал. Я велел ему сделать записку из дела, да подвести законы так, чтобы выходило подозрение, хотел кузине показать, а он, черт знает, что нагородил; не то, совсем не то! (вскакивает).
СЕКРЕТАРЬ.
(встав с места).
Вы бы изволили это мне поручить; где же ему с этим сладить?
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
У Вас и без того дела много... Впрочем, Вы-таки этим займитесь... Но я распеку его, распеку-с, порядком распеку... этого оставить нельзя (уходит в канцелярию, где вслед за тем слышится его голос).
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Вишь, как расшумелся, хе, хе, хе!
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
(возвращаясь на свое место).
А все Вы, Семен Иванович, балуете их не в меру... (Секретарь уходит в канцелярию, Семен Иванович пишет, Алексей Александрович подписывает. Молчание, скрип перьев).
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
(продолжая писать).
Встретил я вчера Андрея Семеныча, вот что к нам в председатели баллотировался, хе, хе, хе! Сердит больно на Александра Матвеича! Ну, ведь и то сказать, председателем ему бы надо быть, а не Александру Матвеичу.