Прощайте.......................
8 августа 1860 г., Лондон, 18, Arlington street.
Ваше письмо я получаю прямо в дверях, перед самым отъездом в Гленкойх. Нет нужды говорить, что оно не принесло мне ни капли радости. Однако ж я ничуть Вас в том не упрекаю. И занят я в настоящую минуту лишь поисками возможности с Вами проститься. Но и Вы тоже постарайтесь сделать что-нибудь, высвободить хоть немного времени. Я не теряю надежды, что, взявшись за дело вдвоем, мы сумеем увидеться и провести вместе несколько часов. Чем больше я думаю о Вашей поездке в Алжир, тем большим безумием она мне представляется. Сложность положения на Востоке совершенно очевидна, и каждую минуту обстановка грозит осложниться еще более; брата Вашего могут срочно отозвать телеграммою, и Вы окажетесь в весьма затруднительном положении, оставшись одна среди Ваших арабов. Мне представляется весьма вероятным, что высадка французов в Сирии повлечет за собою — повею90 ду на Востоке — разгул грабежа и резни. Кроме того похоже, что в турецких провинциях в Греции, иными словами, в Фессалии, Македонии и христианской Албании также произойдет взрыв. Все будет полыхать этой зимою на Востоке. И потому я повторяю: ехать теперь в Алжир мне кажется подлинным безумием. Добро бы был еще для Вас в этом путешествии какой-то особый интерес. Вы уже, сдается мне, о своем ре90
шении сожалеете .....................
Погода стоит ужасающая. Вчера, впервые после приезда моего в Англию, выглянуло солнце, но нынче утром, просыпаясь, я уже слышал, как дождь хлещет в окно. Барометр стоит совсем низко, и в сотне шагов нельзя ничего разглядеть. Я не совсем понимаю, как будут убирать хлеб при таком ветре, холоде и дожде. В «Таймс» я вычитал, будто в Инвернессе 90, где мне предстоит ночевать в будущий понедельник, выпало четыре фута снега. Достанет ли в Шотландии угля и пледов, чтобы выстоять против стольких бедствий? Но, несмотря на холодную и пасмурную погоду, которая преследовала меня и в Бате, и в окрестностях его, край мне понравился чрезвычайно. Я любовался изящно очерченными холмами, великолепными деревьями и такой пышной зеленью, какой в других местах и не сыщешь,— разве что в горных долинах Швейцарии. Однако ж все это не стоит Сен-Клу или Версаля в хорошую погоду. Прощайте, друг любезный; я крайне опечален и хотел бы дать волю своему гневу. Но пороху у меня на это нет, ибо я не могу
винить Вас........................
Мой адрес в Гленкойхе, где я буду, правда, лишь через несколько дней: Саге of R. Hon. Е. Ellice, Glenquoich, fort Augustus.
Гленкойх, 22 августа 1860.
У меня нет от Вас никаких известий ..............
Выбраться отсюда не так-то просто. Кроме того что вас задерживают хозяева, вам приходится сталкиваться с трудностями жизненными: расписанием пароходов, которые по озерам доставляют вас на конечные станции различных веток железной дороги. Погода у нас почти все время омерзительная, но это не мешает людям выходить. Все настолько привыкли к дождю, что если только он не льет как из ведра, погода считается подходящей для прогулок. Тропинки порою превращаются в потоки, гор не видно и в ста шагах, но домой все возвращаются со словами: «Beautiful wolk» 90. Самое в этой стране неприятное — это мошкара, именуемая midges, ядовитая чрезвычайно. Ей весьма по вкусу пришлась моя кровь, а потому лицо и руки у меня все разодраны. Я провожу тут время в обществе двух барышень одна из них — блондинка, другая — рыжая, и у обеих чудесная шелковистая кожа, но бандитки midges все равно предпочитают впиваться именно в меня. Главное наше развлечение— рыбная ловля. Преимущество ее еще и в том, что midges боятся воды и никогда не отваживаются летать над озером. Всего нас тут 14 человек. Днем все разбредаются кто куда. А вечерами, после ужина, каждый берется за книжку или пишет письма. Беседовать, развлекать друг друга разными историями — времяпрепровождение англичанам незнакомое. Очень хотелось бы мне знать что-нибудь о Ваших планах. Ответьте мне на лондонский адрес, как только получите это письмо. Напишите, когда Вы уезжаете, и удастся ли мне проститься с Вами. Я по-прежнему уверен, что Вы сделаете все возможное, чтобы накануне Вашего долгого путешествия мы могли бы провести вместе хоть несколько часов. Воздух Шотландского нагорья для меня очень благотворен. По-моему, дышится мне тут гораздо легче, нежели до приезда сюда. Не в силах сдерживаться, я вовсю предаюсь чревоугодию, ибо в туманную, дождливую пору это громаднейшее удовольствие. Наши охотники добывают нам в горах оленей, часто приносят глухарей, да и вообще к столу у нас, что ни день, превосходная птица. Я вздыхаю по постному супу и по одинокому домашнему ужину или же по ужину вдвоем, вместе с Вами, в Сен-Шероне2 — последнее желание, боюсь, неосуществимо. Не помню, писал ли я, что везу Вам синюю вуаль. И у меня хватило мужества не пользоваться ею, дабы преподнести ее в первозданной свежести. Но когда бы Вы знали, какие бугрищи вздуваются на лице от укусов midges, Вы оценили бы величие духа, выказанное мною. Прощайте.