По письмам можно проследить литературную работу Алданова этого периода.
13 ноября 1924 он сообщает: "...Я все занят "Чортовым Мостом", больше читаю, чем пишу".
18 июля 1925: "...Кончаю первый том "Чортова Моста", — выйдет в октябре. Второй том, по требованию издательства, придется, вероятно, назвать иначе, так что трилогия превратится в "тетралогию". Вижу отсюда Вашу улыбку убийцы. Но что поделаешь! В "Ч. Мосте" будет около 600 стр., в одном томе не издашь. А если поставить на обложке том 1-ый, никто в руки не возьмет. ..."
В августе того же года Алданов ездил в Швейцарию, чтобы восстановить в памяти "Чортов Мост", которого "не видел ровно 20 лет", а через месяц (27 сентября 1925) он извещает Бунина, что кончил "Чортов Мост". Еще через год он сообщает: "...через полгода кончу, надеюсь, "Заговор" (черновики давно кончены)..."
16 июня 19'27 пишет: — "...Роман — а с ним всю тетралогию — с Божьей помощью кончил и отослал "Слову". Теперь я свободный художник..." Но недолго оставался он свободным, уже 21 июля 1927 он пишет: — "...Что я пишу роман ("Ключ", отрывок из к-го Вы в "Днях" когда-то прочли и, к моей радости, одобрили) — это события не составляет. А вон ходят слухи, что Вы пишете — и даже будто бы кончаете — роман, — это и событие, и огромная радость. ..."
Через полгода (7 января 1928) опять упоминание о "Ключе" — ("...Работаю над "Ключей" и над проклятыми статьями..."), а в письме от 21 сентября 1928 недоверчивая благодарность за отзыв о нем Бунина: — "...Спасибо за доброе слово о "Ключе" (хоть, кайтесь, Вы не читали: я знаю, что Вы терпеть не можете читать романы по частям)..."
Всё чаще встречаются жалобы на тяжелое душевное состояние, на безденежье, на то, что литературная работа надоела — "...похвала почти никакого удовольствия не доставляет, (жалуется он в письме от 7 января 1928) а дурные отзывы, хотя бы в пустяках, расстраивают, — признак особого, писательского, душевного расстройства. ..." Или в письме Вере Николаевне от 17 июля 1929: — "...Настроение мое изменит или могила, или свобода (т. е. в настоящей обстановке миллион франков состояния)... Это не значит, что я целые дни плачу. Напротив, много выхожу. ..." А вот интересное признание в письме к В. Н. от 28 сентября 1931: "...Очень Вам завидую, что Вы верующая. Я все больше научные и философские книги читаю. ..."
2 декабря 1928 года Алданов пишет: "...Работа моя подвигается плохо. Не могу Вам сказать, как мне надоело писать книги. Ах, отчего я беден, — нет, нет справедливости: очень нас всех судьба обидела, — нельзя так жить, не имея запаса на 2 месяца жизни..." 17 января 1929: "... Подумываю и о химии, и о кафедре в Америке — ей Богу!" Наконец, 28 августа 1929 года он сообщает, что на днях кончит "Ключ", а через месяц пишет: "... "Ключ" (т. е. первый том) кончил... Теперь займусь, вероятно, "Жизнью Достоевского", хоть очень утомлен. ..."
Эту вещь он бросил, о чем 4 ноября 1929 известил Бунина: "... От "Достоевского" я, потратив много труда, времени и даже денег (на книги), окончательно отказался: не лежит у меня душа к Достоевскому{17} и не могу ничего путного о нем сказать..."
Вместо "Достоевского" Алданов взялся за пьесу "Линия Брунгильды". 21 ноября 1929 он сообщает: "...Я, так и есть, пишу пьесу! Не знаю, напишу ли (скорее брошу...). На собственном опыте убедился, что театр — грубый жанр: пишу все время с чувствам мучительной неловкости, — всё надо огрублять, иначе со сцены, звучало бы совершенно бессмысленно..."
20 декабря он пишет Вере Николаевне: "...Сейчас я занят исключительно пьесой. Если не допишу или нельзя будет поставить (печатать незачем и неинтересно), то буду жестоко разочарован. В общем убедился, какой грубый жанр театр, — перечел множество знаменитых пьес, включая нелепого Ибсеневского "Штокмана", который когда-то всем (и мне) так нравился. ..."
О своих литературных планах Алданов говорит и в письме Вере Николаевне от 17 января 1930: "...Решил весь 1930 год уделить роману и пьесе. Для "Посл. Нов." пишу статьи об Азефе! Задумал... ряд газетных статей: низы и верхи. В качестве первого "низа" беру Азефа, как величайшего злодея. Первым "верхом" хочу взять Гёте. Но для этого надо поехать в Веймар... всё жду денег... Проклятые издатели, проклятая жизнь!..."
За весь 1930 год, однако, упоминаний о литературной работе в письмах больше нет. Только в письме от 16 января опять краткое сообщение: "...Занят всё "Бегством" да еще писал рецензии (для "С. З."{18}). Написал о Мережковском, — Вы будете ругать, что слишком лестно. ..."