Оттуда я направился в Канзас, где читал лекции в течение недели. В Сент-Джозефе одним из своих сообщников был убит знаменитый канзасский головорез Джесс Джеймс, и весь город оплакивал его смерть и раскупал в качестве реликвий его домашние вещи. Дверной молоток и мусорный ящик были куплены за баснословную цену, а два биржевика едва не застрелили друг друга, поспорив из-за его каминной метелки; впрочем, проигравший утешился тем, что приобрел по цене, равной годовому доходу епископа, кадку убитого, тогда как единственная принадлежавшая ему художественная вещь — дрянная олеография — была, разумеется, продана за такую цену, по какой в Европе могут идти разве что Мантенья или бесспорный Тициан!
Вчера вечером я читал лекцию в Линкольне, штат Небраска, а сегодня утром выступил перед студентами здешнего университета — восхитительная аудитория! Молодые люди обоего пола, они вместе учатся в одном колледже, вместе слушают лекции и все прочее, и среди них нашлось немало моих поклонников и последователей. Потом меня повезли осматривать большую тюрьму! Несчастные, странного вида существа в чудовищной полосатой одежде, делали кирпичи на солнце, и у всех — прегнусные физиономии, что меня утешило: мне бы так не хотелось видеть преступника с благородным лицом. Маленькие побеленные камеры, столь трагичные в своей опрятности, однако там есть книги. В одной из камер я обнаружил Данте в переводе и Шелли. Удивительным и прекрасным показалось мне то, что скорбь одинокого флорентинца в изгнании сотни лет спустя служит утешением в скорби простому узнику в современной тюрьме; а один убийца с печальными глазами (через три недели, как мне сказали, его повесят) проводит оставшиеся дни за чтением романов — скверная подготовка к тому, чтобы предстать перед Богом или Ничем. Так что я каждый день вижу что-нибудь новое и любопытное, а теперь подумываю о поездке в Японию и хочу, чтобы Уолтер поехал со мною.
Передайте, пожалуйста, мой сердечный привет всем домашним, любящий Вас друг
Оскар Уайльд
38. Джеймсу Мак Нейлу Уистлеру{52}
[Июнь 1882 г.]
Дорогой старый бездельник Сухая игла! Почему не пишешь мне? Даже оскорбительное послание доставило бы мне радость; а я здесь читаю о тебе лекции (смотри приложенную газетенку), чем навлекаю на себя гнев всех американских художников. Салон, разумеется, имеет успех… Маленькую розовую леди… я помню их прекрасно, расскажи мне о них. И еще про «дирижерскую палочку», о которой я прочитал в «Уорлд»: это звучит восхитительно. А Леди в лунном свете, Серая леди, прекрасное видение с глазами-бериллами, наша леди Арчи — как она? Кроме того, когда ты собираешься в Японию? Вообрази себе книгу — я ее автор, ты — иллюстратор. Мы бы обогатились.
Оскар
39. Джулии Уорд Хау{53}
Огаста, штат Джорджия
6 июля [1882 г.]
Дорогая миссис Хау, в настоящий момент мои планы таковы: прибыть в Нью-Йорк из Ричмонда вечером в среду и в тот же вечер выехать в Ньюпорт, чтобы в четверг утром быть у Вас и погостить, если позволите, до субботы. У меня огромный дорожный сундук и слуга, но пусть это Вас не беспокоит. Я могу отослать их в гостиницу. С какими обузами приходится путешествовать! Есть какой-то вызов мировой гармонии в том, что меня всегда сопровождают в пути коробка для шляпы, секретарь, дорожный несессер, дорожный сундук, чемодан и слуга. Я каждый день ожидаю, что меня поразит гром, но боги спят, хотя мне лучше бы не поминать их всуе — не ровен час, они услышат и проснутся. Но что бы сказал Topo о моей шляпной картонке! Или Эмерсон — о размерах моего сундука, поистине циклопических! Но я не могу путешествовать без Бальзака и Готье, а они занимают столько места… И покуда я способен наслаждаться, рассказывая всякий вздор цветам и детям, меня не страшит порочная роскошь коробки для шляпы.
Я пишу Вам с прекрасного, пылкого, разоренного Юга, края магнолий и музыки, роз и романтики, живописного даже в его неспособности поспеть за вашим северным интеллектом, проницательным и энергичным; края, живущего преимущественно в долг и погруженного в воспоминания о сокрушительных поражениях прежних лет. Я побывал в Техасе, сердцевине Юга, и гостил у Джеффа Дэвиса на его плантации (как они очаровательны, все неудачники!), видел Саванну и леса Джорджии, купался в Мексиканском заливе, участвовал в колдовских ритуалах негров, ужасно устал и мечтаю о свободном дне, который мы проведем в Ньюпорте.
Передайте, пожалуйста, привет мисс Хау, искренне Ваш
52
В Парижском Салоне 1882 года, открывшемся 1 мая, Уистлер, впервые после 1867 года, выставил свою картину: портрет леди Мью, названный им «Аранжировка в черном и белом». А на выставке, открывшейся в Гроувенор-гэллери (также май 1882 года), Уистлер представил несколько работ, в том числе другой портрет леди Мью — «Гармония в телесном и розовом». 3 мая в «Уорлд» появилась заметка, где описывалась «дирижерская палочка», о которой упоминает Уайльд. Как писал автор заметки, Уистлер объяснил недоуменным зрителям, что это начало новой моды в области стеков. Уистлер написал несколько портретов леди Арчибальд Кэмпбелл, в том числе и портрет, носивший название «Леди в сером», который он уничтожил, не закончив.
53
Хау, Джулия Уорд (1819–1910) — американская писательница, выступавшая в поддержку реформ в общественной и политической жизни Америки, автор «Боевого гимна республики» (1861). После нападок на Уайльда со стороны полковника Хиггинсона, во время его пребывания в Бостоне, выступила в печати в его защиту.
Дэвис, Джефферсон (1808–1889) — американский военный и политический деятель. После поражения Юга в Гражданской войне два года провел в тюрьме. Затем был освобожден, и остаток жизни провел в маленьком городке на берегу Мексиканского залива, где Уайльд и посетил его.