— Понятно, — прервал я. — А я думал, что с ними занимаются туризмом.
Она засмеялась и махнула на меня рукой:
— Ой, что вы! Там все намного серьезнее. Ребята пошли в Ущелье Потерянных Звезд, чтобы просветлять ментальное поле Земли. Интересно, правда? Они там занимаются коллективными медитациями, купаются в горном водопаде, лазят по горам. Надо сказать, что наши педагоги уделяют много внимания не только экстрасенсорной, но и физической подготовке ребят.
Еще бы! Ведь им нужны здоровые и сильные исполнители воли «хозяев»!
— Просветлять ментальное поле? Ущелье Потерянных Звезд? Все это очень романтично… — сказал я и вдруг почувствовал необъяснимую тревогу. Я прислушался к себе и понял: пора уходить. Уходить немедленно.
— Я не была в этом ущелье, но знаю, что добраться до него очень сложно, надо идти горными тропами целый день, — говорила Глэдис. — А с его названием связана одна красивая легенда…
Я уже не слушал ее. А подготовительно задвигался в кресле и подтянул к себе сумку. Пора уходить. Все, что нужно, я узнал. Остальное — детали. Дела Бюро звездных стратегий. Но для того, чтобы Бюро могло заняться этими деталями, я должен был донести до него основное…
Тревога моя нарастала с каждым мгновением. Никогда еще она не была столь осязаема. Я чувствовал ее в груди и затылком. Не дослушав мисс Глэдис, я резко поднялся из кресла. Она запнулась и удивленно посмотрела на меня:
— Что с вами, мистер Рочерс?
— Знаете, Глэдис, мне пора идти. Извините, что так непристойно заканчиваю нашу беседу… Но я только что вспомнил, что забыл сделать в городе одно важное дело.
Ее милое лицо изобразило столь неподдельное сожаление, что я трижды мысленно проклял инопланетные цивилизации, недружественные Земле в прошлом, настоящем и будущем, вместе взятые. Глаза одной из самых милых и сексуальных девушек на моей планете говорили мне: «Останься!», а я должен был со всех ног бежать от них… Cui bono?![1]
Она встала напротив меня, и с растерянной улыбкой протянула мне руку:
— Вы такой приятный собеседник… Как обидно!
— Право, мисс Глэдис, мне очень жаль, — с чувством произнес я. И наклонился к ее протянутой руке.
И здесь в дверь кабинета кто-то постучал. Вернее, два раза грохнул тяжелым и тупым предметом так сильно, что зашатались стены. Я удивленно воззрился на директрису пансиона. Глэдис поспешно крикнула:
— Войдите!
Третьего такого удара дверь могла и не выдержать.
В кабинет ввалилась огромная туша Малютки Билли. Он вытирал черные руки ветошью и мрачно двигал нижней челюстью, что-то жуя. Стучал он, судя по всему, либо кулаком, либо головой. Запахло потом и машинным маслом.
Я впился в него глазами и обнаружил то, что ускользнуло от моего внимания при первой встрече. Бычиная шея Малютки Билли была охвачена цепочкой белого металла. Я поставил бы тысячу против одного на то, что под его грязной майкой прятался идентификационный жетон члена экипажа корабля-разведчика № 130.
Малютка Билли молча постоял, не сводя с меня косых глазок, а потом сказал мисс Глэдис:
— Там это… Машина у журналиста задымилась… Я вышел, посмотрел — не понял ничего. Может, он сам? Я помогу. А то взорвется.
Такая длинная речь чрезвычайно утомила Билли. И поэтому, не дожидаясь ответа, он вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь.
Глэдис и я переглянулись. Мне ничего не оставалось, как только пожать плечами и сказать:
— Надо же, собрался уехать! Но в любом случае — прощайте, мисс. Я вряд ли уже вернусь сюда. Если что, пойду пешком до шоссе.
Я лукавил, потому что обязательно должен был вернуться к ней с командой БЗС. Я просто не хотел звонить из ее кабинета. Ненужный испуг, лишние вопросы… Я собирался воспользоваться «мобильником» Билли.
Я вышел из кабинета, крепко сжимая в руках дорожную сумку Бертрана и ощущая тяжесть лежащего в ней револьвера.
Теперь я знал причину своей тревоги. Я просто чувствовал, что опоздал с уходом из пансиона. «Охотники» все-таки решили не преследовать меня, а подали сигнал Малютке Билли. Он на всякий случай сломал мою машину, и теперь ждал меня возле нее.
Чтобы убить.
ГЛАВА 3