Федръ. Иначе конечно нельзя, Сократъ; однакожъ дѣло-то, мнѣ кажется, немалое.
Сокр. Твоя правда. Потому-то всѣ рѣчи надобно поворачивать такъ и сякъ и смотрѣть, не откроется ли пути къ искуству болѣе легкаго и короткаго, чтобы, когда есть не- С. большой и удобный, не предпринимать понапрасну длиннаго и труднаго. Впрочемъ, если, слушая Лизіаса, или кого другаго, ты узналъ иной способъ, то припомни его и постарайся сообщить мнѣ.
Федръ. Можно бы, конечно, для опыта, но теперь какъ-то не въ состояніи.
Сокр. Такъ хочешь ли, я скажу тебѣ, чтб слышалъ объ этомъ отъ другихъ?
Федръ. Почему не хотѣть?
Сокр. Вѣдь говорятъ, Федръ, что можно извинять себя и по-волчьи 182.
Федръ. Ну дѣлай и ты то же. D.
Сокр. Утверждаютъ, что нѣтъ никакой надобности представлять это столь важнымъ и длинными излучинами возводить столь высоко. Въ самомъ дѣлѣ, еще при началѣ своей бесѣды, привели мы мнѣніе, что кто хочетъ быть надлежащимъ ораторомъ, для того не нужно истинное понятіе о
справедливыхъ и добрыхъ дѣлахъ, либо о такихъ, по природѣ и воспитанію, людяхъ; потому что въ судахъ никто и нисколько не заботится объ истинѣ въ атомъ отношеніи, но всѣ думаютъ о вѣроятномъ. А это значитъ, что намѣревающійся говорить сообразно съ искуствомъ долженъ обра-Е- щать вниманіе на правдоподобіе. Иногда не надобно разсуждать и о томъ, чтб уже сдѣлано, если это сдѣлано неправдоподобно : какъ въ обвиненіи, такъ и въ защищеніи разсуждай о правдоподобномъ. Ораторъ вообще обязанъ слѣдить за правдоподобіемъ, а съ истиною вовсе распрощать-273. ся. Это-то свойство и составляетъ искуственность рѣчи, если имъ проникнута вся она.
Федра. Ты, Сократъ, раскрылъ именно то, что говорятъ люди, выдающіе себя за мастеровъ рѣчей. Теперь я вспоминаю, что прежде мы слегка коснулись этой мысли; но она въ такомъ случаѣ кажется весьма важною.
Сокр. Впрочемъ, ты вѣдь до точности, конечно, изучилъ и самого Тизіаса: такъ пусть онъ скажетъ намъ и объ этомъ, —чтб другое, по его мнѣнію, называется правдоподобнымъ, в. какъ не кажущееся народу.
Федръ. Чему быть другому?
Сокр. Тизіасъ, помнится, мудро выдумалъ и мастерски написалъ вотъ что: Если человѣкъ слабосильный, но мужественный напалъ на сильнаго, но трусливаго, съ намѣреніемъ снять съ него плащъ, или что другое, и за то приведенъ въ судъ; то оба они должны говорить неправду. Трусъ будетъ доказывать, что на него напалъ мужественный не одинъ; а мужественный будетъ спорить, что они были одни, и въ заключеніе скажетъ: какъ же было мнѣ, такому, под-
С. нять руки на такого? Между тѣмъ первый, конечно, не сознается въ своей трусости, но рѣшится лгать какъ-нибудь иначе и скоро дастъ противнику случай обличить себя. Ис-куство Тизіаса и о другихъ предметахъ говоритъ нѣчто подобное. Не такъ ли, Федръ?
Федръ. Какже.
Сокр. Куда хитеръ долженъ быть въ изобрѣтеніи сокровеннаго искуства этотъ Тизіасъ, или кто бы то ни былъ и откуда бы ни получилъ свое названіе! Не обратить ли намъ своего слова лучше къ нему самому, другъ мой? Э.
Федръ. Какого слова?
Сокр. Да вотъ: Тизіасъ! еще задолго до твоего прибытія, мы говаривали, что народъ имѣетъ понятіе о правдоподобномъ только по причинѣ сходства его съ истиннымъ. А эти сходства, какъ мы недавно показали, прекрасно умѣетъ вездѣ находить тотъ, кто знаетъ истину. Посему, если объ искуствѣ рѣчей ты хочешь сказать что-нибудь другое, мы готовы слушать тебя; а когда нѣтъ, будемъ вѣрить тому, Е. о чемъ нынѣ разсуждали, то-есть: кто не въ состояніи разсчитывать природныя качества своихъ слушателей, дѣлить все сущее на виды и въ одной идеѣ разсматривать каждый изъ нихъ, тотъ никогда не сдѣлается искуснымъ въ словѣ, сколько то возможно человѣку. Но это ни въ какомъ случаѣ не пріобрѣтается безъ великихъ усилій, которыя въ человѣкѣ умномъ бываютъ не для того, чтобы бесѣдовать и дѣйствовать въ обществѣ людей, а для того, чтобы умѣть говорить пріятное богамъ и посильно совершать все угодное имъ *. Бѣдь и тѣ, которые мудрѣе насъ, Тизіасъ, говорятъ, что человѣкъ съ умомъ долженъ стараться угождать не подобнымъ себѣ рабамъ, развѣ только между дѣломъ, а 274. господамъ добрымъ и происходящимъ отъ добрыхъ. Не удивляйся, что этотъ путь длиненъ: вѣдь по немъ надобно идти къ высшей цѣли, а не къ той, которая тебѣ представляется *. Впрочемъ, кто, какъ говорится, захочетъ, тотъ изъ послѣдней цѣли прекрасно выведетъ и первую.
182
яѵ