Вторник 24 июля. Екатерининская гавань. Около часу дня зашли в гавань Александровска-на-Мурмане — Екатерининскую гавань. Здесь стоял на якоре под флагом Невского яхт-клуба, под которым шли и мы, «Андрей Первозванный», судно научно-промысловой экспедиции под начальством Н. М. Книповича. Книпович пригласил нас совершить рейс в Ура-губу для ознакомления с работами на борту «Андрея Первозванного». Получили телеграммы и письма.
Среда 25 июля. Ночью совершили интересный и поучительный рейс в Ура-губу. В 6 часов вечера были приглашены Книповичем и участниками его экспедиции на обед. Это был последний обед, которым нас чествовали. После него я отправился с Книповичем и его женой осмотреть этот маленький и довольно пустынный городок. В нем имеется лишь несколько недавно построенных жилых домов для чиновников, церковь и еще несколько зданий. По своему положению и общему виду он напоминает города Финляндии, недостает только растительности. Когда мы спускались к пристани по прекрасному шоссе, нам повстречался Евстифеев, мой лучший матрос, недавно перезимовавший на Новой Земле. Евстифеев шел со своей женой и двумя детьми. Он нес покупки, приобретенные на литературный заработок за подготовленные им к печати былины. Жена Евстифеева приехала сюда с обоими детьми, чтобы попрощаться с мужем.
Бункеровка угля. Плохие рабочие. Задержка!
Четверг 26 июля. До обеда писал письма, послал в Архангельск телеграфный запрос о местонахождении «Пахтусова». После обеда пошел ненадолго в горы. Дул резкий северо-восточный ветер и нагнал туман. Осмотрел фирновый снег и фирновый лед, которым действительно свойственно типичное зернистое строение, как это описано Эмденом. Чай пить зашел к Книповичу, где встретил Бирулю.
Мы лишились здесь, в г. Александровске, не только одного матроса, которого пришлось уволить за непристойное поведение, но, к сожалению, и второго, заболевшего в Тромсё.
Северо-северо-западный ветер и дождь.
Сегодня произвел расчет с Тронтгеймом, доставившим мне из Западной Сибири 40 остяцких собак, и уплатил ему оставшуюся сумму 400 рублей. 1600 рублей были мною уплачены раньше. Помимо этих западносибирских собак, я получил еще 20 восточносибирских, которых мне доставили унтер-офицер Якутского пешего казачьего полка Расторгуев, мой испытанный спутник в экспедиции 1893 г., и устьянский житель Петр Стрижев.
Невзирая -на огромное расстояние от Усть-Янска через Верхоянск, Якутск, Иркутск, Москву, Архангельск, когда во время трехмесячного пути собаки ехали частью на оленьих нартах, частью на почтовых лошадях, на санях и телегах и наконец по железной дороге в самую жару, они все прибыли в отличном состоянии, что чрезвычайно важно для экспедиции. Помимо большой заботы, проявленной обоими проводниками, причина удачи этого дела лежит в помощи, оказанной в пути многими должностными лицами.
Воскресенье 29 июля. На борту «Зари», в Екатерининской гавани. Почтовый пароход «Николай» доставил нам из Архангельска последнюю почту, письма и посылки с родины, также заказанное позднее снаряжение, последние газеты и рождественские подарки. Эти подарки вместе со взятыми из Петербурга, Дерпта [5] и Ревеля и уже находящимися на борту заняли немало места.
Сданная нами в Александровске обширная корреспонденция доставила местному почтовому чиновнику непривычно много хлопот.
Среди сообщений из Архангельска оказалось одно мало ободряющее: шхуна, нанятая для доставки в Югорский Шар, а если окажется возможным, то и дальше, отпущенного нам Морским министерством угля, тщетно пыталась достигнуть в середине июля острова Вайгача. Получив во льдах повреждение, она была вынуждена вернуться в Архангельск. Авария не могла быть значительной, так как 2 августа по предложению губернатора шхуна должна вновь выйти к месту назначения— мысу Гребень. Надеюсь при благоприятных условиях ее там встретить.
Вторник 31 июля. На борту «Зари», около 20 морских миль к востоку от острова Кильдина. В 5 часов пополудни мы смогли наконец сняться с якоря в Екатерининской гавани. Для меня наступает теперь время сосредоточиться в мыслях, чтобы быть готовым встретить всякие неожиданности, неизбежные на трудном пути экспедиции.
В 11 часов ночи Коломейцев доложил, что в машинном отделении в двух местах показалась течь и вода пробивается небольшой струйкой. Это меня не удивляет, так как мы сильно перегружены и сидим на один фут глубже, чем полагается, именно на 18 ф. 6 д. вместо 17 ф. 6 д. Какое это будет иметь значение в дальнейшем — покажет будущее.