Но варшавяне не забыли своего поэта. В третью годовщину освобождения Варшавы Советской Армией и Польским Войском бережные руки варшавских рабочих, солдат и писателей перенесли прах поэта-воина на братское кладбище защитников столицы и похоронили в скромной солдатской могиле.
* * *
Сегодня, через пять лет после гибели Люциана Шенвальда, в освобожденной Польше уже заложены основы для построения социалистического общества, о котором мечтал и за которое боролся молодой поэт.
Среди стихов этого сборника читатель найдет образ той благородной силы, которая помогла польскому народу выйти на широкую дорогу социалистического строительства. Этому образу — СССР и его героической армии — поэт-воин посвятил много проникновенных строк, называя нашу страну «страной друзей».
Стихи Люциана Шенвальда несомненно найдут горячий отклик у советского читателя, который по достоинству оценит страстную любовь поэта к своей родине и народу, непоколебимую веру в победу прогрессивных сил мира и ненависть к врагам человечества.
В. Арцимович
Если б я был облаком летучим,
дуновеньем реял бы по тучам,
если бы по небу голубому
я понесся далеко от дома,
не туда б летел я, где, качая
парусные корабли и чаек,
плел бы из меня прохладный ветер
ярких роз гирлянды на рассвете;
полетел бы я туда, где жгуче
греет солнце грозовые тучи,
в них накапливая, как червонцы,
быстрых молний маленькие солнца;
не резвился бы я в небе синем,
не носился с ветром по вершинам,
под сияньем месяца не стлался,
отражением своим в озерах
зачарованно не любовался,
плавая в просторах…
В тучу бы сгустился я туманом,
зазмеился огненным изломом,
загремел бы грозно гулким громом,
словно трубами, пред ураганом;
долетел бы до того уступа,
где слетелись коршуны у трупа,
где встает скалистыми горами
Сиерра Гвадаррама…[5]
Слышишь, как над пропастью на кручи
двигаются грозовые тучи?
Это молний батареи!
Там, ударив градом по граниту,
я гремел бы, молниями рея,
путь загородив врагам к Мадриду!
Если бы я был потоком чистым,
пенящимся, быстрым, серебристым, —
не скакал бы я средь скользких скал
и сияньем весь до дна не трепетал,
по лугам цветущим не скользил,
не накапливал зеленый ил,
но потоком мчался бы широким
чрез ущелья скал крутых, где грозы
мечут в дыме молнии-перуны,
и собрал бы я со вздохом слезы
всех сирот и вдов Ируна…
А потом очами голубыми
поглядел на горы в синем дыме:
«Гей, что там гнездится над долиной,
то пикет иль выводок орлиный?
А внизу ползет — что? — жук рогатый
или танк, закованный весь в латы?»
Приподняться б мне волнами выше:
Это бой!
Там в грозовом затишье
видны атакующих прорывы,
блеск стволов винтовок и разрывы;
видны проволокою колючей
оплетенные над бездной кручи,
и в лесу завалы, баррикады,
бьют по отступающим снаряды,
на кустах — рубах, обмоток клочья;
точно птица, самолет кружится —
то сраженье армии народной!
Если б им рекою мог помочь я,
раны им омыть волной холодной!
Кровь богатырей в струях потока
долго ль мне нести в долине тесной
Я сорвал бы с берега осоку,
флейту сделал бы для новой песни!
Волны я поднял бы выше башен,
пепелища смыл, разгневан, страшен,
и от крови мутен и багрян
вдаль потек под Сан-Себастиан;
над рекой он крепостью встает
с горсточкой бойцов для обороны.
Пусть несется мой водоворот,
гневом, яростью разгоряченный!
Был бы я горою каменистой —
не взбираться б на меня туристам,
вооружены лорнетом, пледом,
не ходили б за поэтом следом,
не заглядывали бы в мой кратер,
не снимали фотоаппаратом.
Только б вы,
защитники свободы,
только б ваши батареи
шли чрез горные проходы,
в облаках с орлами рея!
С кручи
вы врагов сбивали б в пропасть.
тучи
шли б за вами следом,
чтоб огонь отваги,
честь и доблесть
вас вели к победам!
вернуться
Сиерра Гвадаррама — гористая местность в Испании, где в 1936 году происходили ожесточенные бои республиканцев с войсками испанских мятежников и итальянских оккупантов, стремившихся прорваться к республиканскому Мадриду.