К общему удивлению, спуск продолжался и на следующий день по той же равнине и при той же погоде.
— Мы лезем в какую-то бездонную дыру, — шутил Макшеев. — Это не плоская впадина, а скорее воронка, может быть, кратер потухшего вулкана.
— Но только невиданных на Земле размеров, — заметил Каштанов. — Мы спускаемся в эту воронку уже четыре дня, и диаметр этого кратера, очевидно, достигает трехсот километров или больше; вулканы такой величины известны только на Луне. К несчастью, на всем спуске мы не встретили ни одного утеса, ни малейшего выхода горной породы, которые разъяснили бы нам происхождение этой впадины. Склоны кратера должны состоять из разных лав и вулканических туфов.[8]
— На северном склоне Русского хребта и на его гребне мы видели базальты и базальтовые лавы, — напомнил Папочкин. — Некоторые указания на вулканическую природу этой впадины мы имеем.
— Кратеры потухших вулканов, заполненные доверху снегом и льдом, известны в Аляске, — добавил Макшеев.
Вечером в этот день и ртутный барометр отказался служить: его трубка доверху наполнилась ртутью; пришлось достать гипсотермометр[9] и определить давление воздуха по температуре кипения воды. Оно соответствовало глубине восьмисот сорока метров ниже уровня океана.
Все заметили, что вечером стало немного темнее. Лучи полуночного солнца, очевидно, не проникали непосредственно в эту глубокую впадину. Недоумение путешественников увеличилось в связи с тем обстоятельством, что компас в этот день также отказался служить: его стрелка вертелась, дрожала и не могла успокоиться и показать положение севера. Приходилось руководствоваться направлением ветра и общим уклоном равнины, чтобы ехать по-прежнему на север. Беспокойство компаса Каштанов также приписал вулканической природе впадины, так как известно, что большие массы базальта оказывают влияние на магнитную стрелку.
Но на другой день путешественники встретили в нескольких километрах от ночлега неожиданное препятствие: снежная равнина уперлась в цепь ледяных скал, тянувшуюся в обе стороны поперек пути, насколько было видно. Скалы местами поднимались отвесно на десять — пятнадцать метров, местами же представляли хаос крупных и мелких глыб льда, нагроможденных друг на друга. Взбираться на эти груды и без груженых нарт было трудно. Пришлось остановиться для разведки. Макшеев и Боровой вскарабкались на самую высокую груду и убедились, что и впереди, насколько хватает взор, тянутся такие же груды и скалы.
— Это не похоже на пояс торосов морского льда, — заявил Макшеев, вернувшись к нартам. — Торосы не тянутся на несколько километров в ширину без перерыва.
— Очевидно, мы достигли дна впадины, — сказал Каштанов, — и этот хаос обусловлен напором огромного ледника северного склона хребта Русского, по которому мы спускались.
— Следовательно, все дно впадины занято хаосом льдин, — заметил Боровой. — Остальные склоны ее также должны быть покрыты ледниками, спускающимися на дно.
— А благодаря колоссальной величине впадины она до сих пор не успела заполниться льдом, как заполнены кратеры вулканов Аляски, — добавил Макшеев.
— Но нам необходимо так или иначе перебраться через это дно, чтобы продолжать путешествие на север и выяснить размеры впадины и характер противоположного склона, — заявил Каштанов.
— Всего легче идти вдоль подножия хаоса, чтобы обогнуть его по дну впадины до противоположного склона, — предложил Громеко.
— Но если эта впадина не кратер вулкана, а долина между двумя хребтами? — заметил Папочкин. — В таком случае она может тянуться на сотню—другую километров, и мы не успеем закончить пересечение Земли Нансена.
— И куда идти вдоль подножия хаоса: направо или налево, чтобы обогнуть его? — спросил Боровой.
— Пойдем налево; может быть, мы встретим такое место, где хаос позволит перейти раньше на ту сторону без особого труда.
Приняв это решение, путешественники направились налево, то есть на запад, судя по ветру, так как компас по-прежнему не мог успокоиться и показать север. Слева от них поднималась снежная равнина с едва заметным уклоном, справа громоздились ледяные груды и скалы; низкие тучи по-прежнему закрывали небо и даже задевали за вершины более высоких льдин. Около полудня заметили место, где хаос льдин казался проходимым; груды были ниже, кое-где виднелись промежутки. Здесь остановились для устройства четвертого склада, а Боровой и Макшеев налегке направились в глубь ледяного пояса для разведки. К вечеру они вернулись и сообщили, что пояс имеет около десяти километров в ширину, что он проходим, хотя и не без затруднений, и что за ним ровный подъем на противоположный склон впадины.
8
Лава — расплавленная масса, вытекающая из кратера вулкана или из трещины в земной коре на ее поверхности и после застывания превращающаяся в горную породу того или иного состава. Туф — горная порода, состоящая из пепла, выброшенного вулканом при извержении. Пепел — раздробленная на мельчайшие частицы газовыми взрывами лава. Он накопляется на склонах и в окрестностях вулкана в сухом виде или падает в воду озер и прудов, где постепенно слеживается и цементируется в твердую породу.
9
Гипсотермометр состоит из сосуда для кипячения воды с длинной трубкой на крышке, в которую вставляют термометр, чтобы определить точку кипения воды в выделяемых ею парах.