— Тот, черный. Но шансов у него мало. Педро чертовски силен.
Я взглянул в ту сторону, где сидели мужчина с мальчиком.
— Посмотри вон на того типа, — сказал я. — В первом ряду, рядом с мальчишкой. В голубом пиджаке и галстуке в горошек.
— Ну и что?
— По-моему, я его знаю. Только никак не могу припомнить откуда. Он тебе не знаком?
— Никогда в жизни не видел.
— Не могу понять, откуда я его знаю.
— Смахивает на полицейского.
— По-моему, нет, — сказал я. — Тебе вправду так кажется?
— Я не говорю, что он полицейский. Я говорю, что он смахивает на полицейского. Знаешь, на кого он похож? На актера, который играет полицейских. У меня вылетело из головы, как его зовут, но я вспомню.
— На актера, который играет полицейских? Да они все их играют.
— На Джина Хэкмана, — сказал он.
Я еще раз взглянул в ту сторону.
— Хэкман старше, — возразил я. — И худой. Хэкман весь жилистый, а этот поплотнее. И потом, у Хэкмана волос больше, верно?
— Господи Иисусе, — сказал он, — я же не говорил, что это Хэкман. Я только сказал, что он на него похож.
— Если бы это был Хэкман, они бы вытащили его на ринг и заставили поклониться.
— Да у них так плохи дела, что они заставили бы его поклониться, даже будь он Хэкману двоюродным братом.
— Но ты прав, — сказал я. — Он действительно похож.
— Не то чтобы вылитый, конечно, но…
— Нет, сходство есть. Но он не поэтому кажется мне знакомым. Никак не припомню, где я его видел.
— Может быть, на каком-нибудь твоем собрании?
— Возможно.
— Погоди-ка, а он не пиво пьет? Ведь если он из ваших, он не должен бы пить пиво, верно?
— Наверное, нет.
— Но ведь не все из ваших завязывают окончательно, правда?
— Нет, не все.
— Значит, будем надеяться, что в стаканчике у него кока-кола, — сказал он. — А если и пиво, то будем надеяться, что он взял его для мальчишки.
Пятый раунд Домингес выиграл. Многие его сильные удары шли мимо, но один-два попали в цель, и Рашиду пришлось плохо. К концу он оправился, но общая победа в раунде явно осталась за латиносом.
А в шестом раунде Рашид пропустил прямой правый в челюсть и лег.
Это был хороший нокдаун. Зрители повскакали с мест. На счете «пять» Рашид поднялся и стоял, как полагается, до «восьми», а когда рефери дал знак продолжать бой, Домингес кинулся вперед, осыпая Рашида ударами. Тот хотя и пошатывался, но все же показал отличную защиту, ныряя вниз, увертываясь от прямых ударов, выгадывая время в клинче, и держался мужественно. Нокдаун случился в самом начале раунда, но к концу его Рашид все еще был на ногах.
— Еще раунд, и все, — сказал Мик Баллу.
— Нет.
— Да ну?
— Он упустил свой шанс, — сказал я. — Вроде того парня в прошлом бою, как там его звали? Ирландца.
— Ирландца? Какого ирландца?
— Маккэна.
— А-а! Того чернокожего ирландца? По-твоему, Домингес тоже из тех, кто не умеет поставить точку?
— Уметь-то он умеет, только у него пороху не хватило. Слишком много прямых ударов. Они очень выматывают, особенно когда промахиваешься. По-моему, этот раунд обошелся ему дороже, чем Рашиду.
— Думаешь, решение останется за судьями? Тогда они присудят бой Домингесу, если только твой приятель Чанс их не подмазал.
Но в таких боях никто судей не подмазывает: здесь пари не держат. Я сказал:
— Нет, до судей не дойдет. Рашид выиграет нокаутом.
— Ты бредишь, Мэтт.
— Вот увидишь.
— Хочешь, поспорим? Только не на деньги — с тобой я на деньги не спорю. На что?
— Не знаю.
Я снова взглянул туда, где сидели отец с сыном. Что-то не давало мне покоя, а что — я никак не мог понять.
— Если я угадал, — сказал он, — прогуляем сегодня всю ночь, а утром пойдем на восьмичасовую мессу в церковь Святого Бернарда. На мессу мясников.
— А если угадал я?
— Тогда не пойдем.
Я рассмеялся.
— Ничего себе пари! Мы все равно не пойдем, и что я выиграю?
— Ну ладно, — сказал он. — Если ты выиграешь, я пойду на собрание.
— На какое собрание?
— На это ваше дурацкое собрание анонимных алкоголиков[4].
— С чего это ты вдруг захотел туда пойти?
— А я не захотел, — ответил он. — В этом вся штука, верно ведь? Я это сделаю, потому что проиграю пари.
— А зачем мне нужно, чтобы ты пошел на собрание?
— Не знаю.
— Если тебе когда-нибудь захочется, — сказал я, — буду рад взять тебя с собой. Но я совершенно не хочу, чтобы ты сделал это ради меня.
Отец положил руку сыну на голову и пригладил ему волосы. Было в этом жесте что-то такое, от чего меня как будто током ударило. Мик продолжал говорить, но я его не слушал, и пришлось переспросить.
— Значит, никакого пари не получится, — сказал он.
— Должно быть, так.
Прозвучал гонг. Боксеры поднялись со своих табуреток.
— Думаю, это к лучшему, — сказал он. — По-моему, ты прав. Этот лопух Педро выдохся на своих прямых.
Так оно и вышло. Седьмой раунд проходил с переменным успехом, потому что Домингес еще сохранил силы и провел несколько ударов, вызвавших шумное одобрение зрителей. Но заставить публику повскакать на ноги оказалось легче, чем сбить с ног Рашида — он выглядел таким же сильным, как и раньше, и вдобавок еще уверенным в себе. К концу раунда он нанес сильный короткий удар правой в солнечное сплетение, после которого мы с Миком переглянулись и кивнули друг другу. Никто не аплодировал и не кричал, но бой был сделан — мы это знали, и Элдон Рашид тоже. По-моему, и Домингес это знал.
В перерыве Мик сказал:
— Ты угадал. В том раунде ты заметил что-то такое, чего я не увидел. Эти удары по корпусу — все равно что деньги в банке, верно? С виду ничего особенного, только у противника ни с того ни с сего начинают подкашиваться ноги. А вот, кстати, и ноги.
Девица с плакатом возвестила о том, что сейчас начнется восьмой раунд.
— Мне кажется, я и ее где-то видел, — сказал я.
— Должно быть, встречал на собраниях, — предположил он.
— Да нет, не похоже.
— Нет, ты бы запомнил, верно? Может, во сне? Ты не гулял с ней во сне?
— Это, пожалуй, ближе. — Я взглянул на того человека в галстуке в горошек, потом снова на девицу. — Говорят, это признак приближения старости. Когда все, кого видишь, кого-нибудь тебе напоминают.
— Разве так говорят?
— Говорят и так, — ответил я, и тут прозвучал гонг к началу восьмого раунда. Через две минуты Элдон Рашид нанес Питеру Домингесу сокрушительный хук левой в печень. Руки Домингеса бессильно опустились, и Рашид свалил его ударом справа в челюсть.
На счете «восемь» Домингес поднялся, но держался только силой воли. Рашид делал с ним, что хотел, и три удара в корпус снова уложили Домингеса на пол. На этот раз рефери даже не стал считать. Он встал между боксерами и поднял руку Рашида над головой.
Те же самые зрители, кто требовал от Домингеса нокаута, теперь снова с радостными криками повскакали с мест.
Мы стояли около синего угла ринга рядом с Чансом и Баскомом, когда ведущий успокоил зрителей и объявил нам то, что мы уже знали и без него: что рефери остановил бой через две минуты и тридцать восемь секунд после начала восьмого раунда и что победил техническим нокаутом Элдон Рашид по прозвищу Бульдог. Сейчас будут проведены еще два боя по четыре раунда, добавил он и сообщил, что нам доставит огромное удовольствие захватывающее соревнование, которое проходит здесь, в спортивном зале «Нью-Маспет».
Участников этих четырехраундовых боев ждала незавидная судьба, потому что им предстояло драться почти в пустом зале. Последние бои телекомпания Эф-би-си-эс включила в программу на всякий случай: если бы предварительные встречи закончились раньше, чем нужно, один из этих боев поставили бы перед главным, а если бы Рашид уложил Домингеса во втором раунде или получил нокаут сам, ими заполнили бы оставшееся время телепередачи.
Но сейчас было почти одиннадцать часов, так что ни один из этих боев попасть в эфир уже не мог. А зрители начали расходиться по домам, как бейсбольные болельщики, уходящие со стадиона под конец ничейного матча.
4
«Анонимные алкоголики» («А. А.») — добровольное общество, объединяющее тех, кто бросает пить; проводит регулярные собеседования, на которых члены общества рассказывают друг другу о причинах, толкнувших их к пьянству, обсуждают его последствия и способы избавиться от алкоголизма.