– Это твой брат? – прошептал Мицуру.
Она кивнула, схватила его за руку и подняла на него умоляющий взор.
– Да, эта рука!.. Я помню ее прикосновение…
В результате Мицуру полдня провел возле нее. То ли сказалась прогулка под дождем, то ли она уже прежде была простужена, только у нее начался жар. Мицуру пришлось ухаживать за ней, заняв место покойного брата.
– Надо обязательно что-нибудь поесть, иначе организму грозит отравление, – сказал он и сходил за продуктами, купив, по ее желанию, яблоки и суси «инари».[19]
Она страшно боялась, что он под предлогом похода за покупками скроется, но Мицуру такое и в голову не приходило. Он сам себе дивился, когда с набитой продуктами сумкой наперевес радостно вбежал в ее квартиру. Он совершенно не думал о том, что его здесь удерживает. Однако был горд, что может ей чем-то услужить. Когда она сказала:
– Ты вылитый старший брат, – ему показалось совершенно естественным, что он занял место ее умершего брата. Ведь во время встреч в сновидениях подобного рода противоречия и сбои вполне позволительны.
По ее словам, брат заболел и умер пять лет назад. Было ему двадцать семь. Мицуру тоже пять лет назад было двадцать семь. Ей было девятнадцать, и, судя по всему, она относилась к своему бывшему на восемь лет ее старше брату с большей страстью, чем к возлюбленному. Потеря брата была для нее равнозначна расставанию с любовником, тоска по умершему соединилась с сердечными муками и в конце концов привела к нервному срыву. Теперь Мицуру уже не сомневался, что причиной ностальгии, которую он испытал при виде ее, без всякого сомнения, стала связь, подсознательно соединяющая людей, когда-либо страдавших нервным расстройством.
Вечером, когда наступила пора уходить, им вновь овладели чувства прошедшей ночи. Если он хочет еще раз увидеть ее, следует пойти на некоторую жертву. Он назвал свое имя и спросил, как зовут ее.
– Аои Урасима.[20]
Подходящее имя для спящей красавицы.
Аои его не отпускала, прижималась к его спине щекой, повторяя:
– Мы должны еще увидеться, обещай!
С этого дня Мицуру жил с неотвязной мыслью: «Когда я смогу вновь ее увидеть? Где мы можем встретиться?» При мысли о ней исчезали беспокойство и уныние. О такой свободе духа Мицуру мечтал многие годы. Он обрел уверенность: с помощью Аои он способен полностью излечиться от своего гнусного душевного недуга.
Прошло два месяца, прежде чем ему удалось вновь встретиться с Аои. В первый раз он покинул ее квартиру точно в бреду, это еще полбеды, катастрофа была в том, что он вскочил в автобус, даже не спросив ее адрес и номер телефона. Все, что ему было известно, это то, что она живет в Киото, в районе Ивакура. В тот вечер, после окончания заседания научного общества, сцепившись со своими киотоскими коллегами, он услышал от кого-то:
– Тебе пора в Ивакуру, – и, бросив на прощание:
– Спасибо за совет! – впрыгнул в такси. Он не собирался никуда ехать. В машине вместе со своим обычным успокоительным, оказывающим сильное снотворное действие, он принял новое лекарство, которое ему дал его друг-врач, и с отчаяния заглотал все, что имел при себе. Действие лекарства сразу сказалось на ногах. Выйдя из машины, он не смог сделать и пары шагов, и свалился под сосной.
Спустя месяц после той ночи Мицуру вновь приехал в Киото и отыскал пригорок, на котором ему грезился потоп. Но вспомнить, как пройти к ее дому, оказалось не так просто. Бот если б возможно было снять на видео приснившийся тогда сон! Но сейчас ему никак не удавалось найти решающий ориентир, про который он мог бы с уверенностью сказать – вот дорога, вот склон, вот здание, которое я видел в прошлый раз. Три дня подряд он ездил в Ивакуру, обошел практически весь район вдоль и поперек. Чтобы иметь повод для поездки в Киото, он позвонил приятелю, которого не видел не то пять, не то десять лет, извинился за свою необязательность и возобновил знакомство. Приятель, которого он вытащил, чтобы иметь алиби для своего пребывания в Киото, терялся в догадках. Мицуру, рассеянно с ним поздоровавшись, погрузился в молчание. Когда же приятель решился спросить, нет ли у того к нему какого-либо дела, Мицуру ответил, что просто хотел повидаться. Отделавшись пустыми любезностями, он отправился на поиски Аои.
Он заходил в лавки и рестораны, даже устроил ночью засаду на том самом пригорке. Но угодил на ночную бандитскую сходку и едва унес ноги. Его прошибал холодный пот при мысли о том, что могло произойти, если бы в ту ночь появилась босоногая Аои…
Вторая встреча произошла благодаря счастливой случайности. Дождливым вечером Мицуру ждал автобуса, чтобы ненадолго вернуться в город ради поддержания алиби. В этот момент остановился автобус, идущий в противоположном направлении, и среди сошедших пассажиров он узнал Аои. Но он не окликнул ее сразу, пошел следом, постепенно сокращая расстояние. Только достоверно узнав старый серый дом, в котором провел ту ночь, он позвал ее но имени. Аои, не обернувшись, начала подниматься но лестнице. С той первой ночи прошло два месяца. Он малодушно решил, что она растерла его в порошок и спустила в канализацию. Какое-то мгновение он подумывал о том, чтобы немедля вернуться в Токио. Нет, должна же быть хоть какая-то награда за те неимоверные усилия, которые он употребил, чтобы еще раз ее увидеть! Он бросился вверх но лестнице.
Аои обернулась, посмотрела на него и тотчас воскликнула:
– Брат!
Надо было что-то сказать в свое оправдание. «Если тебе неприятно, я сейчас же уйду… Не могу забыть то, что произошло той ночью… Хочу еще разок побывать вместе с тобой во сне… Я впервые узнал, что такое любовь… Скажи, как мне поступить…» Он многое хотел ей сказать, но в тот момент потерял дар речи и только жалобно смотрел на нее снизу вверх.
– С возвращеньицем!
Аои приветливо улыбнулась. Это слово спасло Мицуру. Он смог поверить: женщина, что сейчас стоит перед ним, и виденная два месяца назад, та же самая Аои. Только подумать, в ту ночь он, хоть и но колено в бреду, ввалился в квартиру одинокой женщины! Никогда раньше не случалось ему демонстрировать такую прыть в отношениях с женским полом. Убежать, поджав хвост… Этим все исчерпывалось.
Возможно, потому, что усилия, потребовавшиеся для того, чтобы догрести до второго свидания, чем-то напоминали прохождение через утомительную бюрократическую процедуру, как только Мицуру снял ботинки в прихожей, подумал: не дал ли он маху? Не бывает, чтоб все так счастливо сходилось. Нет ли какого подвоха в том, что он смог ее найти, что она пустила его к себе? «Возвращение домой» с промежутком в два месяца все еще шло вразрез с чувством реальности.
Увидев, что он нерешительно топчется на пороге, она сказала:
– Ну же, входи, присаживайся!
В конце концов ему каким-то образом удалось переместить свое одеревеневшее тело в гостиную. Едва он присел перед старым чайным столиком, она спросила:
– Останешься на ночь?
Промычав что-то нечленораздельное в ответ, он задумался: как это понимать?
Умерший брат, временно явившийся из потустороннего мира, зашел навестить сестренку? Но я ничего не знаю о потустороннем мире. Или мне считать себя братом, впавшим в амнезию?
– Ты, кажется, любишь рис с соусом карри? А сырой мясной фарш?
– Люблю, – ответил Мицуру. Он решил, что, поедая мясной фарш с карри и прикидываясь ее братом, исподволь начнет рассказывать ей о себе. Но Аои как будто совершенно не интересовало, кто он такой в действительности. Она смотрела на него исключительно как на человека, напоминающего ей брата. В течение всей этой ночи Мицуру молча слушал то, что рассказывала ему Аои.
Выяснилось, что она по меньшей мере раз в неделю бродит по улицам, пребывая во сне. Наутро она чувствует усталость и по испачканным ступням узнает, что выходила из дома. Однако после той ночи она установила на двери три замка, и ее загулы стали реже. Хорошо, что она встретила тогда Мицуру. Ей повезло, а то бы еще могли изнасиловать или похитить. Она и живет-то в Ивакуре главным образом из-за того, что по ночам здесь на улицах безлюдно. И еще потому, что нет крутых склонов и сомнамбула может передвигаться без особого риска, в-третьих, квартирная плата невысока.
– Пожалуй, трех причин более чем достаточно.
В Ивакуре находится психиатрическая лечебница. Старожилы Киото, услышав, что кто-то живет в Ивакуре, сразу воображают человека не от мира сего. Поэтому появление на улице сомнамбулы никого не удивляет и принимается как должное.
20
Урасима – в японском фольклоре рыбак, посетивший дворец морского царя. Урасима спас морскую черепаху, и она в благодарность предложила ему посетить Дворец дракона – правителя морей. Увлеченный дочерью морского царя Отохимэ, Урасима забыл о времени, но однажды, вспомнив родной дом и отца с матерью, решил вернуться на землю. На прощание Отохимэ подарила ему шкатулку, но наказала не открывать, что бы с ним ни случилось. Дома его встретили незнакомые люди, сказавшие, что он ушел 700 лет назад. Урасима открыл шкатулку, тотчас превратился в дряхлого старика и умер.