Заключительный очерк сборника принадлежит члену-корреспонденту АН СССР А. Ю. Якубовскому. Он посвящён результатам изучения древнего Пянджикента, одного из выдающихся культурных центров древней Согдиакы, где жили предки таджикского народа. Разностороннее изучение остатков жилищ, замечательных памятников письменности, художественного ремесла, архитектуры, искусства, в частности непревзойденной фресковой живописи VII–VIII веков, дворцов, орудий труда и т. п. позволили А. Ю. Якубовскому восстановить историю согдийского государства и нарисовать яркую и всестороннюю картину истории Пянджикента, показать местные основы архитектуры к искусства таджикского и других среднеазиатских народов.
Настоящий сборник, составленный из очерков выдающихся советских ученых, познакомит широкие круги советских читателей с историей развития высокой культуры, созданной в древности народами нашей страны, и продемонстрирует успехи, достигнутые в изучении этой культуры самой передовой в мире советской археологией.
Часть первая. РАСКОПКИ НА СЕВЕРЕ
А. П. Окладников, доктор исторических наук, лауреат Сталинской премии
У истоков полярной археологии
Прошлое обитателей далёкого Севера издавна интересовало учёных.
В этой области уже в XVIII веке определились две противоположные точки зрения, два лагеря. В одном лагере находились передовые, прогрессивные учёные, в другом — реакционные.
Ещё великий русский писатель и революционер А. Н. Радищев в своём «Сокращённом повествовании о приобретении Сибири» впервые чётко и определённо поставил перед собой задачу показать историю Сибири в совершенно новом плане — уже не как простой перечень событий, относящихся к деятельности русских царей и императоров, а как историю всех населяющих ее народов, и притом на всем ее протяжении, начиная с темных глубин каменного века.
Однако почти в то же самое время, на рубеже XVIII и XIX веков, автор известной «Всеобщей северной истории» Август Шлецер писал о северных народах, что все эти народы «никогда не играли никакой роли на арене народов», ибо они не принадлежат к числу народов-завоевателей, «не произвели ни одного завоевателя, а, наоборот, были добычей своих соседей».
Что касается истории таких народов, то за отсутствием собственных летописей, утверждал Шлецер, «вся их история, целиком, заключена в истории их победителей».
Таким образом, все «северные народы», а в понимании Шлецера сюда входили не только жители крайнего севера и Сибири, но и славяне, и финны, были объявлены народами без собственной истории или, в крайнем случае, с «историей второго сорта» только на том основании, что среди них не было завоевателей, подобных Аттиле или Чингис-хану.
Эта точка зрения, с такой грубой откровенностью выраженная в сочинениях Шлецера и других реакционных немецких историков, распространенная ими даже на историю великого русского народа, тогда же, в XVIII веке, встретила страстное противодействие передовых русских учёных, в первую очередь Михаила Васильевича Ломоносова, который решительно восстал против попыток принизить и исказить прошлое русского народа.
Однако в последующее время действительная история северных племён, поскольку она выходит за пределы последних трех веков, так я оставалась невыясненной, а в буржуазной науке по-прежнему господствовало восходящее к взглядам Шлецера убеждение, что такой истории вообще не было и не могло быть.
Подлинная история северных народов Азии как наука, в полном и настоящем смысле этого слова, стала возможной только после победы Великой Октябрьской социалистической революции.
В своей замечательной работе «Национальный вопрос и ленинизм» И. В. Сталин писал, что социалистическая революция, «…встряхивая глубочайшие низы человечества и выталкивая их на политическую сцену, пробуждает к новой жизни целый ряд новых национальностей, ранее неизвестных или мало известных. Кто мог подумать, что старая царская Россия представляет не менее 50 наций и национальных групп? Однако, Октябрьская революция, порвав старые цепи и выдвинув на сцену целый ряд забытых народов и народностей, дала им новую жизнь и новое развитие»[2].