Вернулся весёлый, неунывающий Вацек Штыба.
– Всё в порядке, пан президент. Наш оплот мира и стабильности незыблем как скала. Точнее, как дырка в скале. Никто к базе не приближался и наблюдение не вёл. Что прикажете?
– Бери команду и отправляйся обратно. Будем переезжать. Я иду следом.
– Зачем переезжать? – удивился Штыба. – Такое красивое место! Отличный пейзаж! Никаких соседей! Уран – как на ладони!
– Иди!
– Слушаюсь, пан президент! – Штыба включил тайф.
Збанацкий снова активировал линию связи с Министерством.
На этот раз ему ответил суровый мужчина с седым ёжиком волос, в форме официала прокурорского надзора. Збанацкий знал его – это был Иблис Али Ругова, комиссар полиции Европейского Централа.
– Кто вам нужен?
– Не вы, – ответил Збанацкий, уверенный в том, что система скремблинга консорт-линии не позволяет абоненту видеть его таким, какой он есть. – Что с министром?
– Он умер.
– Я знаю, что он умер! От чего он умер?!
Седой пожевал губами, разглядывая собеседника (его изображение в виоме, изменённое скремблером).
– С кем имею честь разговаривать?
– Я его брат Шлёцер.
– Никогда не слышал от министра, что у него есть брат.
– Ну так проверьте! – раздражённо бросил Збанацкий. – Мне позвонили пять минут назад, я провожу совещание…
– Людвиг Казийски застрелился, – сказал наконец седой. – Не могли бы вы…
Збанацкий выключил линию связи. Посидел, глядя перед собой остановившимися глазами. Выругался. Вызвал секретаря:
– Меня не будет до десятого. Переключите решение всех вопросов на первого зама.
После этого он включил тайф.
К началу две тысячи четырехсотого года людям было известно более семидесяти спутников Урана. Сорок из них имели собственные названия, остальные носили номера. Хотя случались и инциденты, когда кто-нибудь из потомков тех, кто в двадцатом и двадцать первом веках увековечивал своё имя, обратившись в автографическую службу. В те времена можно было свободно дать имя спутнику, планете или звезде, заплатив за это небольшую сумму. А поскольку астрономы открывали новые объекты часто и в каталогах хватало звёзд без названий, то к концу двадцать первого века тысячи звёзд вокруг Солнца носили имена: Джон, Эдик, Петя, Саша, Мишель, Нелла, Бен Фаради и другие.
То же самое творилось и с названиями спутников известных планет.
Довольно крупные спутники Урана с размерами от двух с половиной десятков километров до полутора тысяч [9] получили имена действующих лиц пьес Шекспира – Корделия, Офелия, Бианка, Джульетта, Белинда, Просперо и так далее или же были названы первооткрывателями – Лапласом, Гершелем и Койпером – в соответствии с их мировоззрением: Ариэлем, Умбриэлем, Титанией, Мирандой и Обероном. Самым малым небесным телом из них была Миранда, самым большим – Титания.
Свою базу резидент Останавливающих – настоящий, обладающий физическим обликом этого вида «насекомых», – после захвата его первой базы на спутнике Нептуна Тритоне соорудил на Титании, использовав для маскировки заброшенную исследовательскую станцию. И уж потом, спустя несколько месяцев, на базе появился резидент-человек, принявший условия Останавливающего. Им стал Лешек Збанацкий.
Он оборудовал для себя рабочий модуль, не трогая собственно обиталище Хозяина, зону отдыха, отсек управления и ангар для транспорта, всё это – в недрах Титании, под станцией, стоящей на краю древней метеоритной кальдеры. Однако Збанацкий по натуре был эстетом и не смог отказаться от постройки зала визинга – для наблюдения за текучим шаром Урана, его кольцами и за быстро меняющимися ледяными ландшафтами Титании.
Вацек Штыба, легко относившийся к жизни, прошёл хорошую школу спецназа, работая в Министерстве безопасности Польши. Он участвовал в подавлении «оранжевых революций» в собственном государстве и на Ближнем Востоке, уничтожал террористов и с успехом воевал с агентурой Дьявола, когда в Солнечной системе появились сферические хронозеркала.
Сначала Збанацкий хотел запрограммировать его и использовать как носителя информации и собственного телохранителя. Потом передумал. Штыба не интересовался делами начальника, выполнял все его поручения быстро и точно, несмотря на лёгкий характер, и не нуждался в кодировании. Кем на самом деле был Президент Европейского Олимпийского Комитета, как уже говорилось, он не знал. Мало того, Вацек даже не задумывался, зачем президенту ЕОК собственная база на спутнике Урана, лежащем вне интересов земных исследователей.
Збанацкий, находясь в дурном расположении духа, вышел из камеры метро базы (на всех её уровнях поддерживалась сила тяготения на пять процентов ниже земной) и направился в зал визинга. Вид Урана, заполняющего собой чуть ли не половину небосвода, действовал на него успокаивающе.
9
Диаметр самого крупного спутника Урана – Титании равен тысяче пятистам восьмидесяти километрам.