Голуба обвиняют в том, что он из пустого самолюбия отверг предложение своего земляка Ченки Пацлты, который прожил в Южной Африке несколько лет и хотел его сопровождать. Эти заявления не подтверждаются вескими доказательствами. Почему следует верить авторам романов средней руки, утверждавшим, что опыт и благоразумие Пацтлы удержали бы Голуба от неразумных решений?
Говорят, что Голуб должен был пользоваться фотоаппаратом и не полагаться на свою удивительную способность запечатлевать на бумаге в мельчайших подробностях все, достойное внимания. Но ведь нельзя забывать, что в то время, когда путешествовал Голуб, было невозможно сохранять в тропических областях фотопленки, не имея почти никакой связи с цивилизованным миром.
После закрытия выставок в Праге и Вене Голуб роздал экспонаты чешским и иностранным музеям, институтам и школам, фактически уничтожив уникальное собрание своих коллекций. Этот шаг был, по всей вероятности, вызван тем, что соотечественники не оценили по достоинству научный труд, которому Голуб посвятил всю свою жизнь, что для экспонатов, приобретенных столь дорогой ценой, не нашлось музея или института, где их можно было бы хранить и изучать.
Проникновение европейцев в Африку — путешественников или шедших за ними следом миссионеров и коммерсантов — сыграло большую роль в жизни народов этого континента. С одной стороны, оно несло с собой новую систему взаимоотношений, в отсталые племена проникали сведения о технических и культурных достижениях более развитых наций. Но, с другой стороны, оно готовило почву для полного подчинения Африканского континента ведущими европейскими державами, для колониального раздела Африки. Одни путешественники сознательно способствовали этому, например Стэнли, который выполнял поручения правительства, другие — помимо своей воли. Ведь всякая экспедиция во многом зависела от помощи соотечественников, поэтому ее результаты путешественники преподносили своему государству как символический знак уплаты долга. Эмиль Голуб относился к тем, кто не преследовал никаких «высоких» интересов какого-нибудь государства или отдельного лица, за ним никто не стоил, ибо он ни с кем не был связан. Он нередко возмущался последствиями европейской «цивилизаторской» деятельности.
Со времени путешествий Голуба и его современников Африка изменилась до неузнаваемости. Несмотря на это, а может быть именно поэтому, мы с интересом возвращаемся к ее прошлому, которое становится более понятным благодаря написанным первопроходцами работам. К их числу относится и эта книга.
В ней читатель найдет интересные сведения о жизни африканских народов и рассказы об удивительных приключениях, которые довелось пережить Эмилю Голубу.
Путешествие
в район алмазных россыпей[1]
В первых числах августа 1872 года я покинул Порт-Элизабет, чтобы через Грейамстаун, Крейдок, Колсберг и Филипполис достигнуть Фаурсмита.
За одиннадцать часов четыре небольшие лошадки, запряженные в двухколесную повозку, прошли 86 миль, отделяющих Порт-Элизабет от Грейамстауна — третьего по величине города Капской колонии.
Этот участок пути привлекает красивым пейзажем и богатой растительностью. В настоящее время в Грейамстаун проложена железная дорога, и она также проходит по восхитительной местности. Тем не менее я предпочитаю ту, где проехал некогда на лошадях. Большая часть пути пролегает вдоль отрогов гор Сюрберг, поросших лесом и кустарником. Эта местность с ее ущельями и долинами, закрытыми лагунами и горными лугами представляет большой интерес для художника и любителя природы. По сути дела на этом участке можно встретить ландшафты, характерные для всех частей света.
Вместе с пейзажами, сменяющими друг друга, как в калейдоскопе, меняется и растительность.
Не менее разнообразна и фауна этих мест.
Леопарды тут опаснее, чем в незаселенной внутренней части страны, где они не привыкли к грому огнестрельного оружия. Это страшные противники, особенно когда они ранены. В лесистой местности их убивают преимущественно ядом или же ловят капканами. Слонов в Капской колонии охраняет от охотников закон, поэтому мы еще встречали здесь стада по тридцать голов, в то время как в Оранжевом Свободном государстве, Трансваале и в южной части Бечуаналенда эти животные полностью истреблены. Запрещение охоты сделало местных слонов нахальными. Это бросается в глаза, если вспомнить, как ведут себя их братья в северной части Южной и в Центральной Африке. Там звук выстрела, произведенного даже на расстоянии 2–3 миль, немедленно обращает их в бегство, причем животные не останавливаются, пока не пробегут 20–30 миль. В тех местах слоны крайне редко нападают на человека первыми, хотя за последние двадцать лет одни лишь европейцы убили более семи с половиной тысяч толстокожих. Между тем в районе между Грейамстауном и Порт-Элизабетом следует избегать встречи с бродячими великанами.