Осада Иерусалима была жестока. Чудовищный акт каннибализма был жесток. Страдала мать, пострадало дитя. А это лишь одна из миллиона прочих историй о бездне страданий, в которую ввергают друг друга человеческие существа.
Как реагировали авторы Писания, когда им, или кому-то, кого они знали, приходилось страдать от других людей? Как несложно догадаться, реакция была самой разнообразной, как и у наших современников: негодование, отчаяние, страх, чувство беспомощности. Одни авторы считали, что страдания делали их сильнее, другие желали Божьей кары своим обидчикам, третьи видели в этом испытание своей веры, а многие отнесли их на счёт приближения последних времён.
Реакция Иеремии, которого мы уже немного касались в этой книге — одна из самых ярких. При жизни его не принимали и преследовали, отчего теперь он часто называется «страдающим пророком»[40]. Часть своих пророчеств Иеремия писал, когда вавилоняне напали на южное царство Иудею. Многие жители Иерусалима тогда считали, что их город сохранится в неприкосновенности. В конце концов, сам Бог обитал в его священном Храме, выстроенном за четыреста лет до того Соломоном, и уж Бог-то защитит своё обиталище, равно как и людей, служивших ему там. Иеремия считал иначе: он полагал, что Храм никому ничем не поможет (Иер 7) и, чтобы сохранить свои жизни, горожанам лучше сдаться врагу.
Его точка зрения не встретила понимания и Иеремии досталось как на словах, так и на деле. Реакция пророка на выпавшие ему таким образом страдания отражена в ряде поэтических отрывков, известных как «плач», в Иер 11–20. Подобно прочим, кому пришлось много страдать, Иеремия сожалеет, что вообще родился на свет (ср. Иов 3):
Проклят день,
в который я родился!
день, в который родила меня мать моя,
да не будет благословен!
Проклят человек,
который принес весть отцу моему и сказал:
«у тебя родился сын»,
и тем очень обрадовал его.
И да будет с тем человеком, что с городами,
которые разрушил Господь и не пожалел;
да слышит он утром вопль
и в полдень рыдание.
За то, что он не убил меня в самой утробе —
так, чтобы мать моя была мне гробом,
и чрево ее оставалось вечно беременным.
Для чего вышел я из утробы,
чтобы видеть труды и скорби,
и чтобы дни мои исчезали в бесславии? (Иер 20:14–18)
В других случаях Иеремия молит о божественном отмщении своим врагам, замышлявших против него зло при его полном неведении:
А я, как кроткий агнец,
ведомый на заклание,
и не знал, что они составляют замыслы
против меня, говоря:
«положим ядовитое дерево в пищу его
и отторгнем его от земли живых,
чтобы и имя его более не упоминалось».
Но, Господи Саваоф, Судия праведный,
испытующий сердца и утробы!
дай увидеть мне мщение Твое над ними,
ибо Тебе вверил я дело мое. (Иер 11:19–20)
Подобная реакция выглядит знакомо для постоянных читателей книги Псалмов, в которой тоже есть много «плачей», то есть псалмов, где их автор жалуется Богу на страдания и молит его что-то с ними сделать или же исповедует веру в то, что Бог так и поступит. Многие псалмы переполнены чувствами, что делает их любимым библейским чтением для тех, кто одержим невзгодами.
Помилуй меня, Господи, ибо я немощен;
исцели меня, Господи, ибо кости мои потрясены;
и душа моя сильно потрясена;
Ты же, Господи, доколе?
Обратись, Господи, избавь душу мою,
спаси меня ради милости Твоей.
Утомлен я воздыханиями моими;
каждую ночь омываю ложе мое,
слезами моими омочаю постель мою.
Иссохло от печали око мое,
обветшало от всех врагов моих.
Удалитесь от меня все, делающие беззаконие;
ибо услышал Господь голос плача моего.
Услышал Господь моление мое;
Господь примет молитву мою.
Да будут постыжены и жестоко поражены все враги мои;
да возвратятся и постыдятся мгновенно. (Пс 6:3–5, 7-11)