Сказанное не означает, что существует некая специальная музыка, которая воздействует на эмоции, и только. Это нонсенс. Музыка не может ограничиться удовлетворением потребностей слушателей в душевной гармонии. «Музыка интересна тогда, когда она основывается на том, что нам известно, и одновременно привносит в нашу жизнь что-то новое», — считает Стефан Кёльш из университета Сассекса. Будучи «духовно открытым», человек может познать совершенно незнакомые звуковые миры, не имеющие ничего общего с тем, к чему он был приучен с детства, например, додекафонию Шёнберга или музыку гамелан-оркестра с острова Бали.
Диалектику консонанса и диссонанса подчеркивает также исследователь музыки Герберт Брун из университета Фленсбурга. «Гармония просто легче воспринимается, чем дисгармония, — пишет он. — На консонансах мы в определенном смысле отдыхаем. Наши трезвучия состоят из интервалов, которые воспринимаются мозгом как соответствующие друг другу». А после некоторой тренировки мозг в состоянии усваивать и так называемую «атональную» музыку. Современная классическая элитарная музыка очень далека от слуховых привычек массовой публики, а отход от гармонии представляет тупиковый путь развития. «Музыка нашего времени своими корнями уходит в рок и поп, — считает Брун. — Она оперирует понятным всем материалом, и потому ее слушают во всем мире».
Ему оппонирует ганноверский врач и исследователь функций головного мозга Эккарт Альтенмюллер — фанат новой музыки. На фестивале «Венский модерн» 2008 года он вместе с флейтистом Михаэлем Шмидтом познакомил публику с тремя сверхсложными произведениями современного композитора Брайана Фернихоу. «Такую музыку почти никто не слушает, поскольку она сложна, — говорит Альтенмюллер. — Но если приложить усилия к ее пониманию, убеждаешься, что она действительно прекрасна».
Новации в музыке привели к изменениям слуховых привычек дилетантов. Интервалы и аккорды, 200 лет назад считавшиеся диссонансными, сегодня ласкают наш слух. Мы не затыкаем уши в кинотеатре, если фильм сопровождает атональная музыка — скорее, настораживаемся в ожидании появления злодея. Мы привыкли к разнообразным музыкальным диалектам — джазу, босанове и другим. Нам удалось примириться с ними, и они стали вызывать у нас определенные эмоции. Музыка, обращающаяся исключительно к нашему интеллекту, лишена будущего. И если кто-то слушает ее, чтобы получить положительные эмоции, а не только с целью повысить свой интеллект, это для нее вовсе не унизительно. «Я слушаю музыку, чтобы успокоиться или наоборот взбодриться, — говорит Стефан Кёльш, — и вовсе не испытываю при этом угрызений совести».
Хорошие музыканты знают способы воздействовать на наши чувства. Как играющий роль Гамлета актер не должен сам испытывать отчаяние, так и певец не должен быть влюблен, чтобы исполнить балладу о любви. Он знает, как вызвать эмоциональный отклик у слушателей, а поскольку, в отличие от актера, который не видит себя со стороны, слышит звучание того, что исполняет, достигает своей цели легче, чем актер.
Пол Маккартни, когда сочинял «Yesterday», напевая мотив, произносил: «Scrambled eggs» — но эмоциональное воздействие этой песни было уже обеспечено. К счастью, он сумел найти и слова, сделавшие ее бессмертной.
Глава 7
The logical song[21]
Грамматика музыки
Music is a world within itself
with a language we all understand.
Канадская исследовательница музыки Изабель Перес пишет: «В нашем (читай: западном — К.Д.) музыкальном диалекте используется ограниченная группа звуков, приблизительно соответствующих тем, что издают клавиши рояля. В конкретной композиции используется только часть этих звуков, а именно — принадлежащих диатонической гамме, которая содержит семь звуков, повторяющихся с интервалом в одну октаву. Интервалы между звуками гаммы не равны, она состоит из пяти целых тонов и двух полутонов. Главный звук в гамме — тоника. С нее композиция, как правило, начинается и на ней заканчивается. Пятый звук гаммы, часто заменяющий тонику, и третий звук находятся с тоникой в более тесной взаимосвязи, чем все остальные. Тоника, третий и пятый звуки вместе образуют мажорное трезвучие, которое является важным признаком лада. Прочие звуки гаммы имеют более слабые связи с тоникой, те же, что к гамме не принадлежат, воспринимаются как чуждые».
22
«Музыка — это мир в себе, язык которого нам всем понятен». Стиви Уандер, «Сэр Дьюк».