– Не возражаете, если я подожду здесь?
– Оставайтесь. – Шериф поворачивается ко мне, в то время Хадсон снимает очки и прищуривает взгляд… по-видимому, направленный на меня.
– Вы готовы войти внутрь? – спрашивает Стивенс.
Я киваю, и он помогает мне подняться. Мы проходим через парадную дверь, подняв ограничительную ленту. Внутри дома всё по-прежнему. Повсюду разбросаны вещи, оставшиеся после обыска. Я оставляю кофейную чашку и папку на кухне и оглядываюсь вокруг, пытаясь заметить что-нибудь странное. Кухня выглядит ухоженной, несмотря на отдельные шкафы и ящики, оставленные частично открытыми.
Ковер из медвежьей шкуры поднят. Декоративные диванные подушки и пледы лежат на полу, но всё остальное на месте, включая книжную полку, книги на которой стояли в идеальном порядке. Я смотрю на барную стойку и замечаю графин с виски без пробки.
– Его проверяли?
Шериф делает пару шагов из кухни в гостиную открытой планировки.
– Насколько я знаю, нет. На что его следует проверить? – Он делает еще несколько шагов и встает рядом со мной.
– Ну, если в крови Келли был найден рогипнол, то возможно, именно так он туда и попал.
– Хорошая мысль. Когда мы здесь закончим, Хадсон проведет еще одну проверку. – Шериф достает из кармана ручку и маленький блокнот.
Я киваю и иду в спальню. Кровать не застелена. Некогда белые простыни в красно-коричневых пятнах. Они промокли насквозь, а на полу рядом с ним лужа засохшей крови. Запах железа и разложения подобны пощечине. Я прикрываю нос, пытаясь дышать ртом. Делаю еще несколько шагов, останавливаясь прямо перед кроватью. Стивенс стоит позади меня. Я чувствую его дыхание на своей шее.
– Вы в порядке?
Я киваю. Это неубедительно, потому что я не в порядке. Всё это ненормально. Как Адам мог так поступить со мной? О чем, черт возьми, он думал? Планировал ли бросить меня? Бросил бы он меня, если б она была жива? Мной овладевает гнев – и выходит наружу в виде слез. Я не плачу, когда мне грустно. Я плачу, когда злюсь. Поворачиваюсь к шерифу. Он видит слезы и сразу же обнимает меня, притягивая к себе для утешительных объятий. Одной рукой гладит меня по спине, а другой – по затылку. Мы стоим там несколько минут. Стивенс заставляет меня чувствовать, что всё будет хорошо. Он заставляет меня чувствовать, что всё может наладиться. Я благодарна ему за то, что забыла свою роль – хотя бы на мгновение.
– Пойдемте, – он выводит меня из спальни.
Оказавшись в гостиной, я снова оглядываюсь, и мой взгляд останавливается на письменном столе Адама. Всё в беспорядке, ящики выдвинуты, а его стул перевернут. Провожу руками по вишневому дереву. Я помню тот день, когда удивила этим Адама. Это было сразу после того, как он заключил свой первый контракт на книгу. Я была невероятно горда им и никогда не видела его более счастливым. Память заставляет меня улыбнуться, заставляет увидеть, какими мы были до всего этого. И тут я вспоминаю, что мне нравилось в этом столе, что побудило меня выбрать именно его. Моя рука скользит по верхней части, скользит к панели с правой стороны. Я нажимаю на нее. Она щелкает, и открывается потайное отделение. Внутри – пистолет и конверт из плотной бумаги. Я не вздрагиваю при виде оружия. Я знаю, что оно было там. Адам купил его вскоре после того, как мы приобрели этот дом. Пистолет предназначался для защиты хозяина – работы, с которой он не справился. А вот конверт… Он из манильской бумаги и заставляет меня чувствовать себя неловко.
– Вот черт… Не могу сказать, что мы это нашли бы, – говорит шериф.
Я тянусь за конвертом.
– Подождите, – останавливает он меня, достает пару перчаток и протягивает их мне. Как только я надеваю их, он кивает, давая разрешение.
Я медленно открываю конверт, вытаскивая фотографию размером 5×7[24]. Это фото Адама и Келли с домом у озера сзади и водой впереди. На нем шорты. На ней стринги, но она топлес. Его тело закрывает ее грудь. Ее ноги обвиваются вокруг него; его руки обхватывают ее бедра, а ее руки обнимают его за шею. Их губы соединяются в страстном поцелуе. Они выглядят счастливыми. Стивенс, неловко кашлянув, достает пакет для улик и осторожно кладет в него пистолет. Я начинаю засовывать фотографию обратно в конверт, но инстинктивно останавливаюсь. Кто-то сделал ее, и, похоже, Адам и Келли даже не знали, что их фотографировали в тот момент. Я переворачиваю фотографию. На обороте написано:
ПОКОНЧИ С ЭТИМ, ИЛИ ЭТО СДЕЛАЮ Я.
Я смотрю на шерифа. Мои глаза расширяются. Он говорит, качая головой:
– Всё стало чертовски сложнее.