— Слушай, она же в тебя не стреляла, да?
— Заткнись, Рок, — все-таки он говорил недостаточно тихо, чтобы Реви его не услышала.
Я молчал. Мое чувство опасности сейчас даже не вопило, оно замерло, словно окаменев.
— Эй, Артур? — Ласточка аккуратно массировала мое предплечье. — У тебя точно все в порядке?
Это если не считать того, что у меня плечо прострелено?
— Да, все хорошо, — я даже улыбнулся. — Никаких проблем.
— Хорошо, — медленно проговорила Марта. — Тогда расслабь руку, пожалуйста. Она у тебя сейчас отвалится от напряжения.
Я с удивлением поглядел на согнутый локоть, только сейчас осознав, насколько же напряжен. Для расслабления пришлось приложить усилие, столь сильное, что это удивило меня самого. Наконец, расслабившиеся мышцы заныли. Я ощутил, как по руке снова ползет струйка крови.
— В принципе, ничего страшного, — улыбнулась Ред. Вот только улыбка эта не предвещала мне ничего хорошего — Подумаешь, плечо немного разворочено! Вообще никаких, блин, проблем!
Она была зла. О, как же она была зла!
— Объясни мне, почему ты не можешь прожить хоть пары дней, не словив пулю своей тщедушной тушей?! — продолжала разоряться Ласточка. Она за меня волновалась. Действительно, волновалось, и это было… приятно. Очень.
— Вообще, это не я виноват, — безуспешно попытался оправдаться я, под сочувствующим взглядом Датча. Он-то знал, что если Марта оседлает своего любимого конька, и начнет на кого-то наезжать, этот «кто-то» получит по полной. Знал об этом и я. Вот только слышать, как Ласточка меня отчитывает, все равно было приятно. Не спрашивайте почему.
— А кто?!
— Да вот, — я незаметно скосил взгляд в сторону Реви. Та, казалось, не обращала никакого внимания на наш разговор, наблюдая за залом. — Обстоятельства так сложились…
— Тьфу! — махнула на меня рукой рыжая, и плюхнулась на колени своему бойфренду. Надулась еще. Красавица.
— Брось, ты же сама сказала, что не все так плохо, — сразу пошел на мировую я.
— Подкаблучник, — вполголоса, но уверенно припечатал Рокуро. Его поддержал Бенни, энергичным кивком. Тоже мне, сильные и независимые мужчины.
— Это был сарказм! — недобро зыркнула на меня Ред, не обращая внимания на реплику японца и яростную жестикуляцию хакера.
— Злая ты, — заявил я, примостившись к боку Реви, и положив голову ей на плечо. — Уйду я от тебя.
Брови Двурукой поползли вверх от моей наглости, но явного недовольства она не выразила. А объяснять я ничего не стал. Ну не говорить же ей, что я тут изображаю близость только для того, чтобы вызвать ревность у Марты. Даже если эта самая «ревность» существует только в моих мечтах.
В этот самый миг дверь с грохотом распахнулась, и в бар вошли семеро. Не узнать представителей картеля было довольно сложно, но на их появление, я честно говоря, не рассчитывал. Однако подумать об этом, мне не дало мое чувство опасности, которое пронзительно взвизгнуло, но тут же замолчало, словно забившись в самый тайный уголок подсознания. Заметьте, это учитывая, что рядом была Реви, и та — горничная. А как на них реагирует моя интуиция, вы, надеюсь, помните.
В голове и в мыслях наступила абсолютная, кристальная тишина. Это было похоже на озарение, но если озарение сопровождается чем-то ярким, то в данный момент мне казалось, что меня погружают в воды самого темного озера, которое только можно представить.
В следующую секунду пришел страх. Страх настоящий, сильный, могучий, тот самый, что заставлял нас прятаться под кроватью самой темной из ночей. А еще я понял: то, что я ранее принимал за страх, страхом вовсе не было. Но только теперь я осознал разницу.
Я, как выясняется, не боюсь смерти. Действительно, если оглянуться на мой жизненный путь, то он будет напоминать путь самоубийцы-неудачника, который очень хочет сдохнуть как-нибудь красиво и пафосно, но у него никак не получается. Каждый раз, когда надо было делать выбор, я выбирал смерть. Всегда. Ни разу не выбрал то, что выбрали бы нормальные люди.
Сразу после школы, когда, наконец, мне дали принимать самостоятельные решения, передо мной встал выбор, куда пойти: в армию или в институт. Конечно, в армию! Отлично, но куда именно: побороться и попасть в спокойные ракетные войска, или забить, чтобы меня определили в пехоту (в России так, в свое время, назывались различные вариации на тему стройбата). Конечно, ракетчики — это же попса, в пехоте наверняка будет намного интересней! И неважно, что в Амурской области — самая жестокая дедовщина в стране.[4] Неважно, что это за десятки тысяч километров от родной Москвы…
4
Заранее извиняюсь, но я понятия не имею, где у нас самая жестока дедовщина (запрос в гугл ничего толкового не дал, хотя, может, я просто не умею искать). Надеюсь, никого из ребят из Амурской области не обидел.