– Ты можешь вернуться в прежнее состояние, так же как и Мэй. Постучи по ладони еще раз, и опять окажешься среди живых. Это способность Жнеца. Она позволит тебе взаимодействовать с умершими. – Он скорчил гримасу: – Со скорлупками, этими несчастными созданиями.
Аполлон медленно подошел к Уоллесу, его ноздри раздувались. Он медленно наклонял голову до тех пор, пока не ткнулся мордой в руку Уоллеса. Тут он яростно завилял хвостом и стал лизать ему пальцы.
– Да, – сказал Уоллес. – Я тоже рад чувствовать тебя.
А затем рядом с ним оказался Нельсон и обнял его почти так же крепко, как его внук.
– Я знал, – шептал Нельсон. – Знал, что мы что-нибудь придумаем.
Уоллес тоже обнял его.
– Правда?
Нельсон фыркнул, отстраняясь:
– Ну конечно. Я никогда не сомневался в этом, ни секунды.
– Переключись обратно, – сказал Руководитель.
Уоллес выбил на ладони тот же ритм. Комната опять заколыхалась и стала прежней. Контрастность исчезла так же быстро, как и проявилась. Уоллес, желая удостовериться, что у него все получилось, снова взял Хьюго за руку. Поднес ее к губам и поцеловал. Хьюго смотрел на него с изумлением.
– Это все по-настоящему, – шепотом сказал ему Уоллес.
– Я не понимаю, как так получилось, – признался Хьюго.
Они снова повернулись к Руководителю. Мальчик скрестил руки на груди и вздохнул:
– Да, да. Ты снова живой. Хорошо тебе. – Выглядел он мрачным. – К этому нельзя относиться легкомысленно, Уоллес. За всю историю человечества всего один человек был возвращен к жизни таким вот образом.
Уоллес вытаращился на него:
– Черт побери. Я как Иисус?
Руководитель посмотрел на него сердито:
– Что? Конечно нет. Того человека звали Пабло. Он жил в Испании в пятнадцатом веке. Он был… Неважно, кем он был. Важно, чтобы ты понял, что это дар и этот дар у тебя можно легко забрать. – Он покачал головой: – Ты не можешь вернуться к своей прежней жизни, Уоллес. В той жизни ты целиком и полностью умер. Люди, знавшие тебя, люди, которые… терпели тебя, для них ты мертв и похоронен, и от тебя осталось только каменное надгробие, единственное свидетельство того, что ты вообще существовал. Ты не можешь вернуться. Это нарушит порядок вещей, а мне этого не надо. Тебе дается второй шанс. А третьего не будет. Поэтому я рекомендую как можно скорее сходить к врачу и обследовать сердце. Береженого бог бережет. Тебе понятно?
Нет. Он и в самом деле не понимал.
– А что, если я попадусь на глаза кому-то, кто знал меня? – Он понимал, что возможность этого минимальна, но последние недели показали ему, до чего же на самом-то деле странен мир.
– Мы утрясем это, – заверил его Руководитель. – Можешь не сомневаться, Уоллес. Твое место…
– Здесь, – закончил за него Уоллес, сжимая руку Хьюго, раз уж он был способен на это. – Мое место здесь.
– Вот именно. У тебя впереди много работы. И ты должен доказать, что я в тебе не ошибся. И не считай, что я давлю на тебя. – Руководитель так широко зевнул, что у него хрустнула челюсть. – Думаю, для одного дня достаточно треволнений. Я скоро вернусь и обозначу дальнейший фронт работ. Мэй станет твоим учителем. Слушайся ее. Она хороша в своем деле. Может, лучшая из всех, кого я знаю.
Мэй покраснела, продолжая взирать на Руководителя.
– А сейчас я ухожу, – сказал Руководитель. – Я буду контролировать всех вас. Воспринимайте это как проверку профессиональных навыков. Уделяйте все свое внимание миру живых. – Он посмотрел на Хьюго, потом на Уоллеса. – Занимайтесь тем, чем занимаются люди, когда они влюблены друг в друга. Не сдерживайтесь. Но я не хочу, вернувшись, застать вас in flagrante delicto[3]. – И он сделал неприличный жест руками, какого Уоллес не ожидал от ребенка, даже если этот ребенок был ровесником вселенной.
Хьюго фыркнул.
– О боже, – пробормотал Уоллес, чувствуя, что покраснел.
– Да, – согласился Руководитель. – Понимаю. Это просто возмутительно. Не знаю, как вам удается справляться с этим. Любовь – это ужасно. – Он повернулся к лестнице, на голове у него начали вырастать рога, из бархата стали появляться цветы. Он немного помедлил, глядя на них через плечо. Потом улыбнулся, подмигнул и стал спускаться. Когда он добрался до первого этажа, они услышали цокот копыт по полу чайной лавки. За окном, выходящим на дорогу, вспыхнул синий свет.
И он исчез.
Они молча слушали возобновившееся тиканье часов.
Первым заговорил Нельсон:
– Ну и странный выдался денек. Мэй, я хочу выпить чашку чая. Присоединишься ко мне?