Игуаль Син Тамин избегал прямых взглядов с Тутуль-Шивом. Он сразу узнал своего бывшего господина. «Как же так? — думал он. — Как ему удалось выжить? Ведь я ясно видел, как его поглотили воды Колодца смерти.
Почему боги отпустили его? Разве он не нарушал законы предков, не строил храмы в честь новых богов, в то время как старые утрачивали свой прежний блеск?
Разве не пытался он найти в позорной смерти спасения от плена в том памятном сражении с варварами? Ведь я был готов разделить его участь. Тогда он пытался мне что-то объяснить, но я не услышал его. Священный череп — откуда он у него, как не от самих богов! Неужели я заблуждался? Зачем я позволил втянуть себя в заговор против моего господина?» Тяжелые мысли и запоздалое раскаяние лишили покоя Игуаль Син Тамина. Сразу после того, как начались испытания халач-виника, Хун Йууан Чак настаивал на встрече со своим новоиспеченным чиламом, но служитель Кукулькана, ссылаясь на необходимость постоянного присутствия на проверке самозванца, избегал этой встречи. В последний день испытаний мало кто из жрецов сомневался в том, что перед ними настоящий Ах-Суйток-Тутуль-Шив. Тот, кого они подвергали допросу, отлично знал общего предка трех великих династий тольтеков: «Пернатого змея» из Чичен-Ицы, сыновей «Бирюзовой птицы» из Ушмаля и Кокомов из Майяпана. Это был легендарный Се Акатль Топильцин Кецалькоатль из Толлана. При поддержке обитателей Диких земель великий воин без особого труда завоевал ремесленников майя. Знал испытуемый и непростую историю людей шив по линии матери Ах-Суйток-Тутуль-Шива. Много двадцатилетий назад они жили в местечке Ноновалько, но, спасаясь от разбойничьих набегов тольтеков, ушли с насиженных мест. Людей шив вел простолюдин Тепеух. Добравшись до столицы Страны девяти рек — Тулапан Чиконахтан, они двинулись дальше, оставляя за собой могучие воды реки Усумасинты, а затем и горную гряду Чак Набитон — «много каменных ножей».
Несмотря на усталость этих дней, голос Тутуль-Шива был спокойным, а дыхание ровным. Двое суток, сидя в деревянном кресле, без сна и отдыха он отвечал на вопросы сменяющих друг друга жрецов. Лишь изредка эта бесконечная череда вопросов-ответов прерывалась для того, чтобы испытуемый мог утолить жажду маисовой водой. Наступил последний решающий третий кин.
Как ни пытался оттянуть эту тягостную минуту Игуаль Син Тамин, но ему как чиламу и ах-кин-маи Чичен-Ицы требовалось лично, в глубочайшей секретности и в присутствии двух других чиламов задать испытуемому ряд самых сокровенных вопросов. Ответы могли не только безоговорочно подтвердить принадлежность проверяемого к альмехенооб, но и убедить в том, что он истинный посланец богов.
Дни испытаний халач-виника были тяжелым бременем и для служителей Кукулькана, несущих бессменную вахту. Но для Игуаль Син Тамина они были просто пыткой. Как ему поступить, когда Ах-Суйток-Тутуль-Шив ответит на все его вопросы? Теперь в правильности ответов испытуемого не приходилось сомневаться, как и в том, что он действительно халач-виника Ушмаля, его бывший господин. Скоро новоиспеченному ах-кин-маи Чичен-Ицы предстоит огласить результаты этой проверки. Что он скажет огромной армии паломников на площади перед храмом, с каждым часом увеличивающей свои ряды?