— Негодяй! — крикнула одна из замаскированных женщин. — Можешь ли ты похвастаться, чтобы я и моя подруга были когда-нибудь снисходительны к тебе, отвратительная горилла?
— Хорошо, хорошо, я не настаиваю! Женщина всегда останется женщиной, будь она королевой или подругой атамана бандитов. Дело не в том. Похищение русской балерины, взятой в ее легоньком костюме прямо со сцены петербургского театра, конечно, очень эффектно. Я никак не могу вспомнить без смеха, когда на этих бравых сторожей был направлен прожектор силовых лучей, и все их ружья, все пушки и пулеметы сразу выстрелили, все патроны и снаряды моментально взорвались; правда, немногие остались в живых, в воздух летели руки, ноги, головы, но зато как удирали не пострадавшие! Ха-ха! Я до сих пор вижу их сверкающие пятки. А эта идиотская публика в зрительном зале, эти декольтированные дамы в бриллиантах, падавшие с почерневшими лицами, обожженные нашими молниями! А прима-балерина? Бледная, дрожащая, в своей коротенькой юбочке и газовых дессу… Этого юношу-короля, потерявшего так рано свой престол и похожего на теленка, которого отпаивают молоком со взбитыми яйцами и французской булкой, мы взяли тоже оригинальным способом. Королевское бэбэ изволило охотиться… черт его знает, на какую дичь он охотился в этой стране, где ничего не осталось естественного!.. Кстати, Оскар, давай выкинем штуку: наловим сотни три волков, которых, говорят, нет в Англии уже около ста лет, и высадим десантом где-нибудь на берегах туманного Альбиона.
— Я думаю, что следует прибавить две-три штучки бешеных, — загоготал рыжий Джек, управлявший на «Драконе» электрической артиллерией.
— Твоя мысль, Станислав, — ленивым голосом проговорил Оскар Дайбн, — не лишена, так сказать, своеобразной эстетики. Идея рыжего Джека тоже является полезной парламентской поправкой. Но, дорогой мой славянин, гоноровый шляхтич — ты, кажется, принадлежишь к гербу «Задора»?[4] — не можешь ли указать мне, каким способом мы наловим достаточное количество волков хотя бы в дебрях Сибири и Урала, или даже в местностях королевства Польского? Конечно, угостить англичан таким подарком и я бы не прочь, но, дорогой мой, это большая и глупая возня. Использовать хищных животных, ядовитых гадов, вылить на красивые дома бочки чистейшей разводки холерной и чумной бациллы — это давнишняя моя идея!.. Представь себе: аристократическое общество, обнаженные плечи и груди женщин, дивные, манящие мужской взгляд женские головки, гордые сознанием победы над жизнью мужчины в изящных фраках и смокингах, не думающие о завтрашнем дне, всегда обеспеченном трудом рабов… утонченный флирт, волнующий запах духов и аромат призыва женского тела… павлиньи хвосты, распускаемые самонадеянными самцами, какое-нибудь светило сцены на временной эстраде аристократической гостиной… и вдруг: странный шум за окнами… разбито стекло… и в эту обитель праздных, маленьких людей, никогда не знавших труда, неожиданно, — представляю общее смятение и панику! — падает корзина, переполненная шипящими кобрами, гремучими змеями и египетскими аспидами… вырывается всегда озлобленный, на все живущее озлобленный бенгальский тигр, и огромным прыжком падает на девственно обнаженную грудь какой-нибудь принцессы Вульфштейн-Хаимской… и пьет ее родовитую кровь… Удав, длиною в 60 метров, поднялся высокой колонной и мерно покачиваясь, тусклым фосфорическим взглядом отыскивает свою жертву… Готовится к смертельному прыжку африканский лев… Пантера ползет около стены, как вечное олицетворение гнусного предательства… пантера — это ваш русский Азеф…
— Ты совсем забредил, Оскар, опомнись! Это у тебя вроде припадка!
Замаскированная женщина подошла к Дайбну и ласково стала гладить его по голове. Он оттолкнул ее и стал во весь рост. Это был тот удав с мерцающим фосфорическим взглядом, которого он только что описывал.
— Я презираю и ненавижу господ. Презираю и ненавижу и рабов, им подчиняющихся. И все, что я говорю — все я сделаю, и мир содрогнется от ужаса перед владыкой воздуха. Если русская балерина в эту ночь не сдастся на мои желания, я ее выброшу в океан. А по моей воле, по моему хотению, жалкий вырожденец Браганцского дома будет восстановлен на своем жалком престоле в своей жалкой игрушечной стране, а бунтующих революционеров, республиканцев, глупых забастовщиков я усмирю электрическими бомбами… Если я захочу, в войне Турции с Италией победит та или другая сторона, как мне захочется… я могу воцарить персидского экс-шаха, но могу и отдать его в руки фидаев, которые растерзают жирное тело тирана на мелкие куски… в каждой стране я могу возбудить революцию, поднять массы против власти или, если мне этого захочется, отнять от жалких рабов все их «свободы»…