Рассказ о приеме, который (султан) проводит в мешуаре
В некоторые дни султан устраивает приемы в мешуаре. Там под деревом есть широкая площадка — мастаба с тремя ступеньками по периметру. Они называют ее ал-панпи.[232] Ее застилают шелком, раскладывают на ней подушки и валики, и над нею поднимают балдахин в виде полусферы, напоминающий куббу из шелка. Над этим навесом укрепляют золотую птицу размером с сокола. Султан выходит из дверей, что в углу дворца. В руке у него лук, за спиной колчан, а на голове маленькая золотая шапочка, укрепленная золотой лентой, концы которой тонки и напоминают ножи. Их длина побольше шибра. Чаще всего он одет в красную джуббу из ромейской ткани, покрытой ворсом, которая называется ал-мутанфас. Перед султаном выходят певцы, в руках у которых золотые и серебряные канабир, а позади него примерно триста вооруженных рабов. Султан идет тихим шагом и очень медленно, иногда даже останавливается. Когда он доходит до ал-панпи, он останавливается, оглядывая людей. Затем он медленно поднимается (на панпи), так же как хатиб поднимается на мимбар, и когда он садится, начинают бить в барабаны и играть на рогах и трубах. В этот момент выбегают три раба и зовут ан-на'иба и ал-фарарийа. Те входят и садятся. Затем приводят двух коней и вместе с ними двух баранов. Дуга становится перед дверями, а остальные люди на улице под деревьями.
Рассказ об уничижении суданцев перед своим царем и о том, как они посыпают себя пылью, чтобы показать уважение к нему, а также о других их обычаях
Из всех людей суданцы более чем кто-либо выказывают покорность своему царю, и у них уничижение перед ним сильнее, чем у кого-либо. Они клянутся его именем, говоря: «Манса Сулайман — ки». Когда царь зовет кого-нибудь из них, находясь на приеме в куббе, — о которой мы рассказали — тот, кого он позвал, снимает с себя одежду и надевает вместо нее лохмотья, снимает свою чалму и надевает грязную шешийю. Он входит, подняв свою одежду и свои штаны до половины голени. В таком виде, смиренно и униженно, он выступает вперед и, подойдя, сильно ударяет своими локтями по земле. Затем он останавливается в позе человека, который совершает рак'ат, и слушает слова царя. Когда же кто-нибудь из них поговорит с султаном и султан ответит ему, этот человек снимает с себя одежду и посыпает себе землей голову и спину, точно так же, как человек, совершающий омовение, поливает себя водой. Я очень удивлялся тому, каким образом пыль не ослепляет им глаза?!
Когда султан во время своего приема говорит речь, все присутствующие снимают с голов свои чалмы и внимают его словам. Бывает иногда, что кто-нибудь из присутствующих встает перед султаном и напоминает ему о том, что он сделал у него на службе, говоря: в такой-то день я сделал то-то, а в такой-то день я убил такого-то человека. Те, кто знает это, подтверждают его слова. Их подтверждение заключается в том, что кто-нибудь из них натягивает тетиву своего лука, а затем отпускает ее так же, как он делает, когда стреляет. И если султан скажет тому, что «ты прав», или благодарит его, то он снимает свою одежду и посыпает себя пылью. Среди них это признак хорошего воспитания.
Говорит Ибн Джузай: «Сообщил мне законовед Абу-л-Касим ибн Ридван, государственный секретарь, да сделает его могущественным Аллах, что, когда ал-Хаджж Муса ал-Ванджарати прибыл в качестве посланца манса Сулаймана к господину нашему Абу-л-Хасану,[233] да будет доволен им Аллах, он вошел в благородное собрание, и один из его людей нес корзину с пылью. Всякий раз, когда наш господин говорил ему хорошие слова, он, как это делают в его стране, посыпал себя пылью».
Рассказ о том, как султан совершает праздничную молитву в дни праздников
Я находился в Малли во время праздника дня жертвоприношения[234] и прекращения поста.[235] Люди направлялись к месту молитвы. Оно находилось вблизи от султанского дворца. На людях были надеты красивые белые одежды. Султан ехал верхом, и на голове у него был тайласан. Суданцы надевают тайласан только во время праздника, исключая одних только кади, хатиба и законоведов. Они же носят такие одежды и во все остальные дни. В дни праздника они стали перед султаном и повторяли фразы: «Нет божества, кроме Аллаха, и Аллах велик!» Перед султаном были красные шелковые знамена. Около места, предназначенного для молитвы, была поставлена палатка. Султан вошел в нее и приготовился в действу. Затем он вышел к месту молитвы, и затем были совершены молитва и хутба. Затем хатиб сошел,[236] сел передом и произнес длинную речь. Там был один человек с копьем в руке. Он объяснял людям на их языке речь хатиба. Она состояла из поучения, восхваления, побуждения к необходимости ему повиноваться и оказывать должное уважение.
В дни обоих этих праздников, после послеполуденной молитвы, султан садится на ал-панпи и приходят рабы с оружием, достойным удивления: это колчаны из золота и серебра, украшенные золотом мечи в золотых ножнах, золотые и серебряные копья, палицы, где боевая часть изготовлена из хрусталя. Рядом с султаном стоят четыре эмира и отгоняют мух от его головы. В руках у них серебряное украшение, похожее на седельное стремя. Ал-фарарийа, судьи и хатиб садятся согласно обычаю. Затем приходит переводчик Дуга со своими четырьмя женами и с невольницами, их около сотни. На них надеты красивые платья, на головах же у них серебряные и золотые повязки, украшенные золотыми и серебряными яблоками. Для Дуга ставят стул, он садится на него и играет на музыкальном инструменте. Инструмент был сделан из тростника, а его нижняя часть — из тыкв. Дуга поет стихи, в которых восхваляет султана, вспоминает его походы и деяния. Вместе с ним поют его жены и невольницы и одновременно играют на луках. Вместе с женщинами приходят около тридцати гулямов Дуга. Они одеты в джуббы из красной, голубой ткани. На головах у них белые шешии. У каждого из них на перевязи барабан, на котором он играет. Затем приходят мальчики, помощники Дуга. Они играют и, подпрыгнув, крутятся в воздухе, как это умеют делать жители Синда. В этом занятии они проявляют изящество и исключительную легкость. Очень красиво они представляют борьбу на мечах. В этом представлении исключительно ловко действует своим мечом Дуга. Как раз в это время султан приказывает сделать ему хороший подарок. После чего приносят кошель, в котором находится двести мискалей золотого песка.[237] В присутствии всех людей для Дуга объявляют о том. что находится в кошеле. Ал-фарарийа при этом встают и в знак благодарности султану натягивают свои луки, отпуская затем тетиву. На другой день каждый из них делает подарок Дуга, соответственно своему сану. Церемонию, подобную описанной, Дуга выполняет в каждую пятницу после послеполуденной молитвы.
Рассказ о шутливой манере чтения стихов султану
Когда был день праздника и Дуга, закончил свое представление с мечом, пришли поэты. Они называются ал-джула.[238] Из них одного называют джали. На каждом из них находится личина, сделанная из перьев и напоминающая по виду дрозда. К личине приделана деревянная голова с красным клювом, как будто это голова дрозда. В этом смешном виде они становятся перед султаном и произносят свои стихи. Мне сказали, что их стихи — это вид проповеди или поучения, в котором они говорят султану: «Воистину на этой ал-панпи, на которой ты сидишь, сидел такой-то царь. К числу его добрых дел относится такое-то. Здесь сидел и другой, который совершил то-то. Так сделай же и ты добро, за которое тебя будут вспоминать после». Затем главный поэт поднимается на ступеньки ал-панпи и кладет голову меж колен султана. Затем он поднимается на саму ал-панпи и кладет голову на правое плечо султана, затем на левое, говоря при этом на своем языке. Затем он спускается. Мне сообщили, что этот обычай существует у них очень давно, до принятия ими ислама, и они продолжают его сохранять.
232
В издании Д добавлено: «первая буква ба', которое произносится как ”п” с фатхой, а вторая с кесрой, между ними — нун с сукуном» («penpi», t. 4, p. 405).
237
В переводе Д добавлена фраза, которой нет в издании: «или двести раз по две драхмы с половиной» (t. 4, р. 412).