– Кажется, летит… – сказал кто-то. У всех, кто служит в стратегической авиации, слух острый, без этого никак.
– Строимся, господа, строимся.
К удивлению строящихся офицеров, показавшаяся на горизонте точка превратилась не в белый, несколько медлительный четырехмоторник представительского самолета, которым пользовался Государь. Точка приближалась к полосе с чудовищной, недостижимой для турбовинтовика скоростью – и самые глазастые уже разглядели «Кобру». Так из-за характерной формы кабины, чем-то напоминавшей раздувшую капюшон кобру, прозвали сверхзвуковой бомбардировщик Северского С-34. Пройдя на предельно малой и оглушив всех ревом турбин, самолет начал заходить на глиссаду[79].
– Строимся, господа, строимся!
– Где трап?! Трап, Бунчук, убью!
– Да на кой там трап?!
– Поговори!
– Включать?
– А бог его знает.
– Значит, включаем…
Пилот остановил самолет виртуозно – в паре десятков метров от выстроившихся в несколько каре военных. Трап и в самом деле здесь не был нужен – у этой модели самолета бронированный фонарь отстреливался только при катапультировании, а в штатных ситуациях экипаж поднимался на борт и покидал машину через небольшой люк с лестницей рядом с передней стойкой шасси.
– Наследник…
– Цесаревич!
Хоть это было и не по чину – пока, – начальник авиабазы все равно махнул рукой – и над степью поплыли величавые, хорошо знакомые каждому русскому человеку звуки «Боже, царя храни…» в исполнении симфонического оркестра балета Его Императорского Величества в Санкт-Петербурге.
Это и в самом деле был Цесаревич Николай, наследник престола Российского. В противоперегрузочном костюме, чуть усталый, но хорошо всем знакомый и узнаваемый с первого взгляда – выдавали «романовские» синие глаза.
В последнее время Государь, озабоченный ростом новых угроз в мире, дал Цесаревичу большую свободу в поисках ответов на эти угрозы. Мир менялся – и менялся в далеко не лучшую строну. Обозначить эти изменения какой-то короткой фразой было сложно, но возможно. В новом мире никто никого и ничего не боялся.
Всю вторую половину двадцатого века мир жил в страхе перед атомным апокалипсисом, перед сжигающим дотла Землю огнем, перед приходом Судного дня. Этот страх, родившийся в сорок девятом, примерно до конца восьмидесятых только нарастал. Причем львиная доля этого страха приходилась на страны Запада – в Российской империи боялись намного меньше. Все дело заключалось в том, что в странах, где Государь не может сам распоряжаться бюджетом, гражданам (или подданным, в Великобритании и Австро-Венгрии бюджет утверждался парламентом и рейхсратом соответственно) нужно было как-то объяснить, на какие такие цели военные ведомства просят все больше и больше денег? Для чего строятся сотни бомбардировщиков, для чего нации нужны ракеты? Апофеозом всего было знаменитое «В лесу живет медведь»[80] Рональда Фолсома и СОИ – программа звездных войн. Лазерные спутники-перехватчики на орбите и баллистические двухступенчатые ракеты-перехватчики на земле были введены в полном объеме в строй в девяносто четвертом, из-за этой программы Североамериканские Соединенные Штаты стали крупным должником Японской империи – но снижения уровня угрозы это не дало. В том же девяносто четвертом – синхронно! – Российская империя завершила консервацию последней шахтной установки баллистических ракет. Их место в стратегической ядерной триаде заняли БРВБ – баллистические ракеты воздушного базирования, огромные контейнеры, сбрасываемые с самолетов на высоте восемь-десять километров и там же, в воздухе, отрабатывавшие старт. Часть функций сдерживания передали БЖРК – боевым железнодорожным ракетным комплексам, внешне ничем не отличимым от обычных железнодорожных составов. Обе эти системы роднило одно – внезапный запуск из произвольной точки пространства, что на порядок усложняло задачи перехвата. Одно дело – заранее математически просчитанная траектория полета и спутник – в наиболее выгодной огневой позиции, и совершенно другое – пуск ракеты из любой точки необъятной России, да еще хуже – с восьмикилометровой высоты, когда на получение разрешения и прицеливание остаются не минуты – секунды. Короче говоря, Стратегическая оборонная инициатива, если кому-то и обернулась пользой – так это парням из Бурбанка[81], пополнившим и без того солидные банковские счета новой порцией бюджетных средств.
Вот и снимали фильмы типа «Русский рассвет», где толпы оккупантов в ушанках и валенках вторгаются в Америку и расстреливают детей в колясках. Вот и писали статьи – одна страшней другой. Россия – под пятой диктатуры. Россия – несвободная страна, русские привыкли жить рабами и хотят сделать рабами весь цивилизованный мир. Русские готовы ударить в любую минуту, ведь решение о войне и мире принимает Государь единолично[82].
80
Знаменитый предвыборный ролик республиканцев про живущего в лесу медведя – он был и в нашем мире. Возможно, кто-то задаст вопрос: а за что так ненавидят Россию в этом мире, где нет коммунистов. Отвечу – Россия всегда будет врагом, потому что, если не будет врага, придется отвечать за собственные ошибки, за собственные экономические провалы – на врага их уже не спишешь. Да и оборонный бюджет тоже должен расти и расти, а для этого нужен враг.
81
В Бурбанке, Лос-Анджелес, находятся сразу несколько штаб-квартир крупных оборонных концернов. Основной – «Локхид».
82
На самом деле это было не так, хотя и с Думой вопрос тот не согласовывался. Вопрос согласовывался прежде всего с Генеральным штабом, который давал не политические, а военно-технические заключения на вопросы Его Величества.