Выбрать главу

– Вы не поняли меня, полковник. Он не был мертв, когда мы его хоронили.

– Вы похоронили его живым?

Секунду я стоял неподвижно. Я был настолько ошеломлен, что не мог пошевелиться. Затем бросился на негодяя, который продолжал сидеть в кресле с безмятежной улыбкой. Я бы вырвал ему глотку, если бы трое разбойников не оторвали меня от него. Снова и снова я бросался на него, разбрасывая насевших на меня бандитов, но мне так ничего и не удалось. В конце концов бандиты, разорвав мой китель, оттащили меня с окровавленными запястьями в угол и связали прочными веревками руки и ноги.

– Ты, трусливая собака! – закричал я. – Если мне доведется взять в руки саблю, я научу тебя, как обращаться с моими ребятами! Ты поймешь, кровожадное животное, что у императора длинные руки, а ты хотя и спрятался здесь, как крыса в норе, не уйдешь от возмездия! Придет время, и ты со своими паразитами получишь по заслугам!

Клянусь честью, я знаю, что и как сказать при случае. Все ругательства, каким я научился за четырнадцать кампаний, я вылил на его голову. Но он сидел тихо, теребил кончик пера и не обращал на меня никакого внимания. Его глаза смотрели в одну точку, как будто он обдумывал идею очередного стихотворного опуса. Тогда мне пришло в голову, как я могу посильнее задеть его!

– Чертово отродье! – кричал я. – Ты думаешь, что находишься в безопасности, но твоя жизнь будет столь же коротка, как твои идиотские стишки. Только Господь знает, что может быть короче!

Вы бы видели его после того, как я произнес эту фразу. Этот низкий монстр, который сеял смерть и муки, как крестьянин пшеницу, имел лишь одну слабую точку, и мне удалось задеть ее. Его лицо стало мертвенно бледным, а буржуазный пушок на щеках ощетинился и задрожал от злости.

– Отлично, полковник. Вы сказали более чем достаточно! – воскликнул он хриплым голосом. – Вы хвастались своей выдающейся карьерой. Обещаю, что вас ждет выдающееся ее завершение. Полковника Этьена Жерара из Третьего гусарского ожидает особая казнь.

– Умоляю, – сказал я, – не вздумайте только увековечить мою казнь в своих стихах!

Я хотел добавить еще пару острот, но он свирепо махнул рукой, и трое разбойников потащили меня из пещеры.

Наша беседа, похоже, продолжалась немало времени. На улице было уже совсем темно. Луна ясно светила в небе. Разбойники разожгли огромный костер из сухих еловых веток, конечно, не для того, чтобы согреться, – стояла сухая, жаркая погода, – а для того, чтобы приготовить еду. Огромный медный котел висел над огнем. Разбойники лежали вокруг костра. Сцена напоминала ту, что изображена на картине, украденной Жюно в Мадриде. Некоторым солдатам нет никакого дела до искусства, но меня всегда тянуло к прекрасному. Я, в отличие от многих, имел прирожденное чутье и вкус. Помню, когда Лефевр продавал трофеи после захвата Данцига, я купил прелестную картину под названием «Испуганная нимфа в лесу» и не расставался с ней несколько лет, пока мой конь не проделал в ней дыру копытом.

Я рассказываю вам это, чтобы вы не подумали, что имеете дело с солдафоном вроде Раппа{58} или Нея. Даже находясь в разбойничьем лагере, я находил время думать о возвышенном. Бандиты швырнули меня под дерево. Три негодяя уселись на корточки и дымили сигарами рядом со мной. Я не мог вообразить, что предпринять. На протяжении всей своей службы я находился в столь безысходной ситуации не более десяти раз. «Отвага, – подумал я. – Отвага, мой друг. Ты стал полковником в возрасте двадцати восьми лет не потому, что умел танцевать котильон{59}. Ты выдающийся человек, Этьен, человек, который выбрался невредимым из двухсот переделок. Эта также не станет последней». Я стал энергично смотреть по сторонам, рассчитывая обнаружить хоть малейший шанс на побег. Нечто увиденное наполнило мое сердце изумлением.

Я уже говорил, что костер пылал посредине поляны. В лунном свете и отблесках костра все было ясно, как днем. На другой стороне поляны росла высокая ель. Ее ствол и нижние ветви были обесцвечены, словно под ней недавно горел костер. Заросли кустарника закрывали основание ели. Всмотревшись, я увидел прямо над кустами пару добротных сапог, прикрепленных к стволу голенищами вниз. Поначалу мне показалось, что их привязали, но затем я обнаружил, что из сапог торчат огромные гвозди. Минуту спустя, задрожав от ужаса, я понял, что сапоги не пустые. Чуть повернув голову вправо, я увидел, кого прибили к дереву и почему огонь горел так близко. Неприятно говорить о жестокостях, друзья. Я не желаю, чтобы вас мучили кошмары сегодня ночью. Но я не смогу объяснить, каковы были испанские партизаны, без того, чтобы не показать, что это за люди и что за войну вели. Могу лишь сказать: тогда я сообразил, почему конь месье Видаля лишился хозяина. Мне оставалось лишь надеяться на то, что несчастный интендант встретил ужасный конец с мужеством и отвагой, присущей французам.

вернуться

58

…Раппа… – Жан Рапп (1771—1821) – французский военачальник периода наполеоновских войн, один из самых преданных Наполеону генералов.

вернуться

59

…котильон. – Своеобразный танец-игра, в XIX в. получивший широкое распространение на европейских балах; состоял из чередовавшихся самостоятельных танцев – вальса, мазурки, польки, – перемежавшихся играми. Фр. cotillion – юбка – из cote – одежда.