Атаман волновался. 200 штыков, предложенных джаркентским милиционером, были нужны ему сегодня, как никогда. Дутов замышлял новые восстания. Здесь каждый человек на счету. А уж о том, чтобы захватить власть в целом уезде, можно было только мечтать. Это сразу же подымет остальных на борьбу. Главное ведь – подать пример, разбудить людей, вывести их из спячки.
В конце концов, он ничем не рискует. Даже, если пришедший к нему человек – шпион, выманить себя на советскую землю он не позволит. А у себя в крепости с ним никто ничего не сделает. Шпион? Почему бы и нет!
– Только не пытайтесь изменить нашему делу, – голос Дутова прозвучал особенно зло, – я найду вас на дне море.
– Я понимаю, – покорно ответил Чанышев. Что же это за собачье время, – подумал он, – когда все друг другу угрожают, и никто никому совершенно не верит. И вновь, в который по счету раз, «Князь» ощутил себя зверем, прямо на которого идут загонщики: и если они не пристрелят, потом разорвет своя же стая. Но отступать было некуда. Семья, оставшаяся в Джаркенте, камнем висела на шее…
Нач. Регистротделения
тов. Пятницкому
Вернувшийся из командировки агент Касымхан Чанышев («Князь») доносит: прикинувшись ярым противником большевизма, пользуясь огромными родственными связями среди видных белогвардейских деятелей, ему, Чанышеву, удалось войти в личное знакомство с атаманом Дутовым, к которому он поступил на службу агентом в Совет. России.
Дутов поручил Чанышеву наиболее широко использовать свое общественное положение, занимаемое в Джаркенте, в интересах белогвардейщины, всячески стараясь тайно подрывать авторитет Советской власти и в то же время оказывать всемерное содействие рост у, развитию, расширению, укреплению ячейки существующей в Джаркенте и работающей по инструкциям и указаниям Дутова.
Существует подобная организация в Пржевальске, Талгаре, Верном, Пишиеке, Ташкенте, Семипалатинске и Омске. Цель организованных ячеек – подготовка сил к единовременному восстанию против Советской власти, борьба с большевиками до полной победы и осуществление заветной мечты белых – созыва Учредительного собрания.
Джаркент.
4 октября 1920 г. № 34.
Нач. пункта регистротделения
– Значит, говоришь, чудотворная икона? Выходит, за веру, Дутова и Отечество? – Давыдов[24], начальник Джаркентского регистропункта, хохотал от души. – Что ж, покажем им чудеса.
В иной раз «Князь» тоже с радостью посмеялся бы вместе с ним, только сейчас было ему не до смеха. Он до сих пор еще не отошел от похода за кордон, от встреч с Дутовым, родными. А сколько испытаний ждет его впереди? Сколько раз еще придется умирать от страха, глядя в глаза атаману, искать подвох в каждом слове и взгляде?…
О чудотворной иконе Табынской Божьей Матери Давыдов вспомнил неспроста. Атаман Дутов возлагал на нее большие надежды.
– Икона – это оружие посильнее пушек, – говорил он Чанышеву, – пуcть Господь поможет нам в очередной раз.
План Дутов, надо признать, изобрел хитроумный. Если пулеметы красных будут молчать, когда казаки под чудотворной иконой подойдут к Джаркенту, слух об этом чуде моментально разнесется по стране. Все истинно православные увидят, наконец, что власть Совдепии – дьявольская и разом подымутся на борьбу.
Кому же придет в голову, что пулеметы будут стоять без движения отнюдь не по причине божественного знамения. Что их из строя выведет Чанышев…
Этот замысел показался «Князю» немного странным – он был уверен, что Дутов – человек верующий. Даже не побоялся, спросил атамана – нет ли здесь какого греха, но тот лишь недовольно поморщился:
– Мы ведем святую войну и в ней хороши все средства… А Господь… Он не обидится…
К походу против красных Дутов готовился основательно. Почти во всех близлежащих городах были созданы подпольные ячейки: в Ташкенте, Верном, Семипалатинске, Омске, Пржевальске, Талгаре. Была такая и в Джаркенте.
Стояла наготове армия в шесть с половиной тысяч голов, из которых – полторы тысячи башкир, рвущихся на родину. Два скорострельных орудия. Четыре пулемета. Оборудованный в Кульдже, в тайне от китайцев, патронный завод.
А сколько казаков, крестьян и киргизов присоединится к освободителям стоит лишь одержать хотя бы одну громкую победу? Народишко – слаб, он всегда идет за сильным. Так было испокон веков: и при Разине, и при Емельке Пугачеве…
До краха большевиков оставалось совсем немного…
Из личного письма Дутова – Чанышеву:
«Ген. Врангель соединился с крестьянами Махно и теперь работают вместе. Фронт его усиливается ежедневно. Франция, Италия и Америка официально признали генерала Врангеля главой Всероссийского правительства, послали помощь: деньги, товары, оружие. Англия пока подготовляет общественное мнение против большевиков, на днях ожидается ее выступление. Дон и Кубань соединились с Врангелем.
Бухара совместно с Афганистаном выступает на днях против Сов. власти. Думаю, что шаг за шагом коммуна погибнет, комиссарам грозят все последствия народного гнева. Советую семью Вашу перевезти в Кульджу под видом свидания с родственниками или закупки товаров».
Конечно, не сразу поверил своему новому агенту Дутов. Хитер, осторожен атаман. Никому не доверяет, порой кажется, даже самому себе.
Сперва приказал он Чанышеву выполнить хоть и несущественное, но важное весьма поручение – доставить в пограничный китайский город Чимпанзе три винтовки и наган. «Князь» с заданием справился – Джаркентское политбюро винтовки отпустило. Потом последовали новые указания.
Лишь, убедившись, что Чанышев – не проходимец и не мошенник, атаман прислал в Джаркент своего курьера.
Фамилия курьера была Нехорошко и, как сразу же отметил «Князь», она очень ему шла. Был Нехорошко малого роста, лицо побито оспой. Говорил невнятно: глотал слова, торопился…
«Посылаю своего человека под Вашу защиту, – писал Дутов в послании, привезенным Нехорошко, – в ответ сообщите точное число войск на границе».
Конечно же, Чанышев сообщил. Над ответом начальник Джаркентского регистропункта Давыдов и Крейвис, начальник уездной Чека, потрудились немало. Письмо должно было быть правдоподобным.
К этому времени чекисты, «ввиду слабого состава регистропункта», уже присоединились к операции. Именно ЧК взяло руководство операции на себя. И именно в ЧК порекомендовали Чанышеву оформить курьера Нехорошко на службу в милицию. Писцом. Пусть Дутов видит, что Чанышев – человек надежный. Да и Нехорошко будет под присмотром.
Переписка между атаманом и «Князем» все увеличивается. Подготовленные в Регистроде и чека донесения с регулярным постоянством уходят в Суйдун.
Время от времени выезжает в Китай и курьер Нехорошко. Возвращается он всегда радостным и окрыленным.
– Скоро Китай начнет войну против Совдепии, – скороговоркой рассказывал Нехорошко. – Во всех волостях идет мобилизация. Каждого, кто приезжает из России, кидают в тюрьму или яму.
Атаман Дутов ждет этого момента с нескрываемым волнением. Вот уж когда отомстит он за все унижения. Отольются кошке мышкины слезки. Пока же, он приказывает Чанышеву любыми силами задержать на Джаркентских складах запасы опиума. Опиум – это живая валюта. Сколько винтовок и пулеметов можно купить в обмен на зелье!
… В октябре 1920-го, по приказу атамана, «Князь» возвращается в Суйдун. Вместе с ним едет и его родной брат – Абасар, также завербованный агент Регистрода.
Дутов встретил начальника милиции, точно доброго друга.
– Агентура доносит, что большевики хотят вас арестовать, – говорил он, ласково глядя на Чанышева. – Будьте осторожны. Вы очень нужны Родине.
24
Давыдов Василий Васильевич (1898-1941). С 1917 г. в Красной гвардии, с 1918 г. в Красной Армии, участник Гражданской войны в Туркестане. В 1919 г. – начальник информотдела штаба Туркестанского фронта. С 1920 г. – зав. сектором в Разведуправлении Красной Армии. В 1924-30 гг. состоял для особых поручений при начальнике Разведупра. С 1930 г. – помощник, затем зам. начальника 2 отдела Разведуправления. Репрессирован. Бригадный комиссар. Был награжден орденом Красного Знамени.