Письмо шло в Алма–Ату, неся голос живого Василия. До боя у Дубосеково еще девять дней!
Минуло тридцать семь лет. Письмо передо мной. Вчитываюсь в трепещущие жизнью строки:
«Милая жена и любимая дочь! Ваш папа жив, здоров, неплохо воюете немецкими извергами.
Нинуся, я вчера вкратце написал вам о награде и поздравлял вас с праздником. Сегодня можно описать подробно. Представили меня к правительственной награде за боевые действия к Боевому ордену Красного Знамени. Это почти самая высшая военная награда. Мне кажется, уж не так много я воевал и проявлял геройство, ну, я только был бесстрашным и требовательным к бойцам и командирам. Наше подразделение побило немцев в три раза больше своих потерь. Притом, когда идет бой, очень скоро проходит день. Иногда сражение идет по 6 часов в день.
Нина, ты знаешь, какой я энергичный был на работе, а в бою тем более. Мне кажется, командир части и комиссар переоценили меня, но они также славные командиры, всегда на передовых позициях, они тоже представлены к награде. Словом, наша часть действует хорошо. Иногда натиск противника превосходит в 5–б раз больше наших, и мы сдерживаем его атаки.
Наши самолеты не дают немцам покоя. Особенно, Нина, наши «гитары» наводят страшный ужас на фашистов. «Гитара» – это такое мощное оружие, что ты и представить не можешь[17]. Черт знает что за русские изобретатели. Когда бьет «гитара», немцы рвут на себе волосы, а пленные немцы говорят: «Покажите мне вашу «гитару». Мы близко наблюдаем, где разрываются снаряды «гитары». Всё уничтожалось к черту, и мокрого места не остается. Если бы это оружие было изобретено до войны…
Сегодня, Нинок, солдаты провели праздник в землянках и окопах, но провели неплохо, даже выпили, конечно. Вспомнил тебя и дочку. Жив вернусь, расскажу об всём, а рассказать есть о чём…
Частенько смотрю фото и целую вас. Соскучился здорово, но ничего не попишешь, разобьем Гитлера, вернусь, обниму и поцелую. Пока до свидания. Привет мамаше, Гале, Марине, Михаилу и Эдику. Вас крепко и очень крепко целую. Любящий вас папа. 7.ХI.41г. В. Клочков».
В один из этих ноябрьских дней И.В. Панфилов написал домой: «…Я думаю, скоро моя дивизия должна быть гвардейской».
Повторим и строки из письма В.Г. Клочкова: «Буду стараться, чтобы быть героем с присвоением звания Героя». Но нет, не тщеславием пишутся такие слова.
Середина ноября. Приказ комдива Панфилова:
«Мы вступили в полосу самых серьезных и напряженных боев за Москву. Враг будет пытаться прорвать нашу оборону, для этого он бросает новые силы. …Перед нами – бойцами, командирами и политработниками Волоколамского направления, перед всеми воинами, обороняющими подступы к Москве, стоит теперь великая историческая задача – выдержать и этот новый напор гитлеровских полчищ, встретить его стойкостью, мужеством, самоотверженностью.
Враг подбирается к нашему сердцу – Москве. Не щадя своих сил, выйти на борьбу с решимостью – победить или умереть. Ни шагу назад! – Таков приказ Родины, нам, защитникам Москвы».
7. Накануне
15 ноября 1941 года. У нас есть сейчас возможность достаточно подробно, едва ли не час за часом, проследить, как складывался для Василия Клочкова и его роты этот день, предшествующий бою у Дубосеково.
Из оперативной сводки 1075–го полка, помеченной восемью часами утра: «Подразделения продолжают укреплять район обороны». Значит, давно уже не спали.
Генерал объезжал позиции. Был он и у разъезда Дубосеково, в четвертой роте. Там крайний фланг полка, место стыка с соседями – группой войск генерала Л.М. Доватора. Разъединение, разбитый стык, опрокинутые фланги – что может быть страшнее?..
Нет точных сведений о том, были ли здесь в эти пятнадцать – двадцать минут комроты и политрук. Но позволю себе предположить, что были.
Приезд И.В. Панфилова запомнился. Некоторыми подробностями делится Г.М. Шамякин: «Рыли мы окопы. Вдруг подходит генерал Панфилов. Посмотрел нашу работу и заметил: «Вы же у врага как на ладони». И тут же приказал перенести позиции на 80 метров ближе к разъезду».
Полдень. У соседей в пятой роте разгорелась перестрелка. По всей видимости, враг предпринял разведку боем. Здесь, в четвертой, вслушивались, тревожились за друзей.
День перевалил за вторую половину. Из воспоминаний Б. Джетпыспаева: «Пошел в четвертую роту. Навстречу мне капитан Гундилович. Спрашиваю, где политрук. Капитан указал на правый фланг, в сторону разъезда Дубосеково: «Там он, во втором взводе, знакомит солдат с бронебойкой». Я иду по траншее и думаю: «Ну, всё понятно. Недавно к нам в дивизию поступили противотанковые ружья Дегтярева. Сам генерал Панфилов проводил с командирами и политработниками показные занятия, а в конце попросил, чтобы мы каждого солдата познакомили с этим оружием. Вот Василий и старается, он не привык ни одно дело откладывать…»