Завесу едкой пыли взбил
Чужой автомобиль,
Но чинно взрослые идут,
Презрев и зной и пыль.
Болтает всевозможный вздор
Подонков наших сброд,
Но чинно взрослые идут:
Молитва в церкви ждет.
Костюм и взор любого строг,
Желанна благодать,
И чинно взрослые идут
Словам любви внимать.
И Санна семенит им вслед,
Играя скромно роль, —
Ей чрево жжет дитя любви,
А сердце — страх и боль.
С хозяйского плеча
Перевод В. Рогова
Мы ей подарили какое-то старье,
Отслужившую ветошь, отжившую век.
Ее с восклицаньями надела она,
Глаза ее сияли, она ахала и восторгалась,
Ее тучное тело в пляске тряслось,
Она строила рожи, пела обрывки песен,
Возглашала хвалу на родном языке,
Взывала к подругам-служанкам,
К незнакомым и прохожим,
Ко всему Африканскому континенту —
Взглянуть на это чудо, принять участие
В ее невыносимой радости.
И так, задаром,
Куплены были верность и доверье,
Нерассуждающее повиновенье
Земной драгоценнейшей простоты.
Задаром —
Гибель целого мира.
Маленькому мальчику, умершему в Дипклоопфской исправительной колонии
Перевод В. Рогова
Малолетний преступник, невинный ребенок,
Не имеющий представления и понятия
О громоздкой машине, пущенной в ход
Твоим пустяковым проступком,
О великом войске служителей власти,
О судьях, адвокатах и прокурорах,
Психологах, психиатрах и докторах,
Директорах, полицейских и социологах,
Черпающих силу и жизнь в твоей провинности,
Сегодня под ярким солнцем
Я предаю твое тело земле,
О дитя, о потерянный и одинокий.
Твоя смерть призвала чиновников к действиям;
Все твои документы аккуратно собраны
И перемещены из отдела живых в отдел мертвых.
Вот свидетельство о рождении,
В нем сказано, что ты родился, а также где и когда,
Но нет в нем и намека на радость или горе,
Сияло ли тогда солнце, шел ли дождь,
Что за птица с песней пролетала над крышей,
Когда твоя мать рожала. А вот твое имя,
На языке белых оно значит: «Он пришел».
Но зачем, с какой целью — не сказано.
А вот последнее свидетельство о Смерти, —
Опережая власти, оно дает тебе свободу.
Ты, что пришел когда-то, отбыл теперь,
Заключенный в единственном добром объятии,
Которое когда-либо видел от земли.
Столь небрежная с тобой при жизни, теперь она запоздало
Осыпает тебя щедрыми дарами,
Изливает изобилье на трепетный лес
И тебя пеленает там, где ни град, ни гроза,
Ни ветер, ни снег, ни знойное солнце
Тебя не обидят, и холодные тонкие копья
Дождя на вершинах вельда, что раньше пронзали тебя,
Упадая на твою могилу, лишь крепче тебя прижмут
К сердцу, полному глубоким раскаяньем.
А вот ордер на погребение.
За твой проступок, о маленький и одинокий,
За это нарушение, в котором насчитаешь
Миллион соучастников на земле,
Ты обречен. И тебя я обрекаю,
Твое хрупкое тело, — ожидающей земле,
Твой прах — праху вельда.
Лети домой, душа, к великому Верховному Судье,
Который, не отягощен крайней необходимостью
Охранять общество, может тебе вынести
Приговор неопределенного сострадания.
КОСМО ПИТЕРС [420]
Земле, изгнавшей любовь
Перевод А. Сендыка
Я не стану грустить
Вдалеке от тебя,
Приютившей любовь, которая мною владеет.
Ты — и подмостки страсти моей,
И постель бессонная.
В сердце твоем я нашел приют,
Хотя, вероятно, у крыльев мечты силы достанет
И пронести меня над океанами,
И к тебе возвратить невредимым, о любовь моя, навсегда.
Зерно этой мысли в том,
Что мы неизбежно соединимся, подхваченные потоком времени,
Как все социальные группы, что крылья к полету готовят
Во имя счастья народа;
И в том, что порою необходимо
Проходить мимо дивных цветов,
Чтоб вырваться из минувшего, и воедино слиться,
И прорасти в века.
УИЛЬЯМ ПЛУМЕР [421]
Скорпион
Перевод Андрея Сергеева
Стремились к морю в разьяренных
Струях Лимпо́по и Тугилы
Соломенные крыши, дыни,
Маис, деревья, крокодилы.
Щепу плотов, обломки лодок
К разбухшим устьям прибивало.
Порою — тело негритянки,
Все иссеченное о скалы.
Качали волны равнодушно,
Тащили по ракушкам мели;
Глаза и грудь кровоточили,
На шее бусины звенели.
Мы знали Африку такою.
Гуляя в полдень раскаленный,
Мы видели ее эмблему:
На плоском камне — скорпиона.
Трансваальское утро
Перевод Андрея Сергеева
Он вдруг проснулся. Был в шафранном блеске
Хозяйский дом, когда в тиши внезапно
Какой-то птицы голос резкий
Нарушил дважды замкнутость веранды.
Приезжий видел призрачный покой
В сернистом африканском небе,
Скелеты пальм над высохшей рекой,
Молчаньем предвещающие беды.
На склонах гор белели кварца лица,
Как полупогребенные скульптуры,
И пылью, тонкой, как корица,
Все трещины ущелий затянуло.
И вновь двойная нота дерзкой птицы!
И сам певец, зеленый мшистый дрозд, вдруг
Запрыгал по окну, готовый взвиться
В тяжелый бездыханный воздух.
Страна чужая, как струна, дрожала
В груди пришельца: «Я слыхал не раз,
Что солнце здесь, в краю клыка и жала,
Дурманит ум и ослепляет глаз.
вернуться
420
Космо Питерсродился в 1930 году. После окончания Кейптаунского университета переехал в Лондон. Стихи переведены впервые — из «Afro-Asian Poetry», Series I, 1971.
вернуться
421
Уильям Плумерродился в 1903 году в Питерсбурге (Северный Трансвааль). Был фермером и торговцем. Романист, новеллист и поэт. Пишет по-английски. Стихотворения «Скорпион», «Трансваальское утро», «Развалины фермы» взяты из сборника «В ритмах тамтама»; остальные переведены впервые — из сборника «А Book of South African Verse».