— Ступайте! Оставьте меня одного! — приказал школярам насупившийся падре Доменико.
Школяры послушно вернулись к себе в покой.
— Ну и болван же этот архиепископ! Ну и пень! — с презрением промолвил Варлаам. — Сдаётся мне, он ничего не понял из того, что я говорил. Такие, как он, упрямы и тупы, как ослы. Вот велел ему папа, и теперь он исполняет его волю, не разбирая, для чего.
— А ты, друже, что, воистину стал бы князя к латинству склонять? — хитровато прищурившись, спросил его Тихон.
— Да нет, конечно. Это я так говорил, чтоб от него отделаться.
— Тогда, выходит, право слово, не столь уж и туп бискуп[10] сей. Не поверил он тебе, вот и раскричался.
Друзья посмотрели друг на друга и невольно рассмеялись.
— Вот что, Тихон, — оборвал нежданное веселье Варлаам. — Думаю, надо нам отсюда ноги уносить, и чем скорей, тем лучше.
— Покуда мы здесь, в университете, нам ничто не грозит. Падре Доменико не позволит…
— Падре Доменико и рад бы, но не сможет уберечь нас от костра. Надо бежать, друг. Вот что. Пойдём-ка перетолкуем с ним.
Школяры поднялись обратно в палату ректора.
— Падре Доменико! Позвольте. — Уловив короткий кивок седовласого наставника, Варлаам подошёл к столу и сказал: — Я знаю, вы были добры к нам с Тихоном. И я прошу вас оказать нам услугу, быть может, последнюю. Дайте нам добрых лошадей, чтоб доскакать до Венеции. Мы должны бежать. Мы знаем, что нас ждёт при отказе стать католиками.
Падре Доменико горестно вздохнул и закачал головой.
— Мне будет так жаль расстаться с вами, дети мои возлюбленные! Но ты прав, Варлаам. Вам следует уехать из Падуи и возвратиться к себе на родину. Я дам вам письмо к одному своему старинному приятелю, Джузеппе Коломбини. Он капитан торгового судна и возит товары из Венеции в Задар[11]. Доберётесь до Кроации, там вас не тронут. Бан[12] и король Бела[13] пребывают в мире и дружбе с князем Даниилом.
— Мы благодарны вам, падре, за помощь, — опустив голову, проникновенно вымолвил Варлаам.
— Нам так жаль покидать школу! — воскликнул Тихон.
По щеке его скатилась слеза. Глядя на него, прослезился и падре Доменико.
Порывисто вскочив, он заключил обоих школяров в объятия.
— Помните, помните, как вам было здесь хорошо, возлюбленные дети! — шептал он, всхлипывая. — И да пребудет с вами Бог! Помните, что и вы, и мы — христиане!
…Вечером Тихон и Варлаам, сменив плащи школяров на жупаны тонкого сукна, навьючив свой скудный скарб на легконогих саврасых жеребцов, выехали из университетских ворот.
— Надо спешить. Скоро сумерки, стража закроет все городские врата, — говорил Варлаам.
— Успеем, — беспечно отмахнулся Тихон. — Мне, друже, надобно тут… — Он замялся. — Дельце одно спроворить. Дак ты езжай, я тя догоню.
— Какое ещё дельце? — подозрительно покосился на товарища Варлаам. — С девкой свидеться! — Догадался он и сплюнул от негодования. — Ну, нашёл тоже час!
— Да я вборзе.
— Поедем вместе. Не бросать же тебя тут одного. Где она живёт, твоя разлюбезная?
— Возле Палаццо делла Раджоне.
— Близкий свет! Ну что ж, скачем.
Друзья поторопили жеребцов.
Возле одного из высоких каменных домов, примыкающих к площади Трав, Тихон остановился, спешился и прислушался.
В вечерний час тишина и покой царили вокруг величественных зданий с мраморными портиками[14]. Лёгкий ветерок обдувал разгорячённые скачкой лица. Где-то вдали раздавалась негромкая песня лютниста. Тихон бросил в решётчатое забранное зелёным богемским[15] стеклом оконце камешек. Тотчас в окне вспыхнул неяркий свет, проскользнула чья-то лёгкая тень, затем послышался тихий стук шагов по лестнице.
— Сеньорита Беата! — громко шепнул Тихон. — Это я, ваш друг. Мы уговорились о встрече.
Тонкая фигура в длинном плаще приблизилась к стоявшим в глубокой нише у фасада школярам.
Девушка сбросила с головы капюшон. Иссиня-чёрный каскад волос рассыпался, струясь, по её плечам.
— А это кто с тобой? — вопросительно воззрилась юная красавица на Варлаама.
— То друг мой. Беата, дева моя красная! Я пришёл… Мы должны расстаться. Нам надо бежать из города.
— Бежать? Как жаль, мой возлюбленный! Но давай не будем терять времени. — Бойкая девица ухватила Тихона за рукав плаща и потянула его к входу в какой-то тёмный подвал, находящийся сбоку от ниши.
— Тихон, друже! — окликнул его по-русски Варлаам. — Ради всех святых, помни, что нам надо спешить! Орсини мог проведать о нашем отъезде и послать погоню!