— Мы сможем вернуть эти воспоминания, принцесса. Кроме того, чувство к тебе, что живёт в моём сердце, останется прежним, не важно, вспомню я что-то или забуду. Разве ты не чувствуешь то же самое?
— Чувствую, Аксель. Но я всё равно спрашиваю себя, чем отличаются чувства, которые сейчас живут в наших сердцах, от дождевых капель, которые всё падают на нас с мокрых листьев, хотя дождь давно уже перестал. Я боюсь, что без воспоминаний наша любовь неминуемо померкнет и умрёт.
— Бог ничего подобного не допустит, принцесса. — Аксель произнёс это тихо, почти в такт дыханию, потому что сам чувствовал, как в нём пробуждается необъяснимый страх.
— В тот день у старого терновника, — продолжала Беатриса, — странница предупредила меня, что нельзя терять времени. Она сказала, что нам нужно сделать всё возможное, чтобы вспомнить то, что мы пережили, как хорошее, так и плохое. И вот лодочник, когда мы уходили, дал мне именно тот ответ, которого я ждала и страшилась. На что нам надеяться, Аксель, если мы останемся такими же, как сейчас? Если кто-то вроде него спросит о наших самых драгоценных воспоминаниях? Аксель, мне так страшно.
— Ну, принцесса, бояться нечего. Наши воспоминания не исчезли бесследно, просто затерялись где-то из-за этой проклятой хмари. Мы найдём их снова, одно за другим, если будет нужно. Разве не за этим отправились мы в путь? Как только мы увидим перед собой сына, многое, без сомнения, сразу же вспомнится.
— Надеюсь, что так. Слова лодочника меня ещё больше напугали.
— Забудь о нём, принцесса. Что нам за дело до его лодки или до того острова, если на то пошло? И ты права, дождь уже перестал, и мы быстрее высохнем, если мы выйдем из-под этого дерева. Давай продолжать путь, и не будем ни о чём беспокоиться.
Глава 3
С отдалённой возвышенности саксонская деревня показалась бы вам больше похожей на собственно деревню, чем нора Акселя и Беатрисы. Во-первых, наверное, саксы были более склонны к клаустрофобии — потому что тут никто не зарывался в недра холма. Спускаясь по крутому склону, как Аксель с Беатрисой тогда вечером, вы увидели бы внизу сорок или даже больше отдельных домов, расположенных на дне долины двумя неровными кругами, один внутри другого. Возможно, с такого расстояния было бы трудно заметить различия в размерах и богатстве отделки, но вы наверняка разглядели бы соломенные крыши и то, что многие из них — это так называемые круглые дома[2] и ненамного отличаются от тех, в которых довелось вырасти некоторым из вас или, возможно, вашим родителям. Однако если саксы и были готовы пожертвовать толикой безопасности ради прелестей свежего воздуха, они позаботились о мерах предосторожности: деревня была целиком обнесена высоким забором из связанных между собой кольев с заострёнными, точно у гигантских карандашей, концами. На любом отрезке он был по меньшей мере вдвое выше человеческого роста, а чтобы перспектива забраться на него стала ещё менее заманчивой, вдоль всего забора снаружи был выкопан глубокий ров.
Вот какая картина открылась Акселю и Беатрисе, когда они остановились перевести дух, спускаясь с холма. Солнце уже садилось за горизонт, и Беатриса, у которой зрение было получше, снова встала, чуть наклонившись вперёд, в траве с одуванчиками, доходившей ей до пояса, на пару шагов впереди Акселя.
— На воротах четверо, нет, пятеро стражников. И, по-моему, у них в руках копья. Когда мы с товарками были здесь в последний раз, на воротах стоял только сторож с парой собак.
— Ты уверена, что здесь нас ждёт добрый приём, принцесса?
— Не волнуйся, Аксель, мы с ними достаточно хорошо знакомы. Кроме того, один из их старейшин — бритт, и всё считают его мудрым предводителем, пусть и чужой крови. Он позаботится подыскать нам на ночь надёжный кров. Но всё равно. Аксель, мне кажется, здесь что-то случилось, и мне не по себе. Вот пришёл ещё один с копьём, а с ним свора свирепых собак.
— Кто знает, что там у саксов происходит. Возможно, стоит поискать приют на ночь в другом месте.
— Аксель, скоро стемнеет, а те копья предназначены вовсе не для нас. Кроме того, в деревне есть женщина, которую мне хотелось навестить, у нас дома никто не разбирается в снадобьях так, как она.
Аксель ждал, что жена скажет ещё что-нибудь, но та снова принялась вглядываться в даль, и тогда он спросил сам:
— А зачем тебе понадобились снадобья, принцесса?
2
Тип жилища с круглым основанием, распространённый в Западной Европе ещё до римского завоевания. В древности стены таких домов делали либо из камня, либо из деревянных столбов, соединённых обмазкой, а коническую крышу крыли тростником. Отверстия в крыше над очагом не было, дым выходил наружу, просачиваясь сквозь тростник.