Когда подступал к ней Конхобар, так она говорила:
– Кого в моем доме ненавидишь ты больше всех? – сказал Конхобар.
– Тебя самого, – сказала она, – и Эогана, сына Дуртахта.
– Тогда проживешь ты год с Эоганом, – сказал Конхобар.
И он отдал ее в руки Эогана. На другой день Эоган поехал с нею в Маху. Она сидела позади него на колеснице. Поклялась она, что не будет у нее двоих мужей на земле в одно время.
– Добро тебе, Дейрдре, – сказал Конхобар, – как овца поводит глазами между двух баранов, так и ты между мною и Эоганом.
В то время проезжали они мимо большой скалы. Бросилась на нее Дейрдре головой. Ударилась ее голова о камни и разбилась. И она умерла.
Вот повесть об изгнании сыновей Уснеха, и об изгнании Фергуса, и о смерти сына Уснеха и Дейрдре.
Конец. Аминь.
СВАТОВСТВО К ЭМЕР{31}
Правил некогда в Эмайн Махе великий и славный король по имени Конхобар, сын Фахтна. Ни в чем не знали тогда недостатка улады. Выли среди них мир, покой и довольство, хватало плодов, всякого урожая и добычи на море, под доброй властью жили все по праву и справедливости. Порядок, согласие да изобилие царили в королевских покоях Эмайн.
Вот каковы были те покои, что звались Красная Ветвь Конхобара и во всем походили на Медовый Покой{32}. По девять лож стояло там от очага до стены. В тридцать пядей высоты была каждая из, отделанных бронзой, стен королевского дома. Все они были украшены резьбой по красному тису. Снизу был деревянный пол, а сверху крытая черепицей крыша. Сразу у входа – ложе самого Конхобара, с серебряным основанием и столбами из бронзы. На их верхушках сияло золото и драгоценные камни, так что не отличить было подле них дня от ночи. Сверху спускалась к ложу серебряная пластина. По всему дому был слышен ее звон, и стоило Конхобару ударить в нее королевским жезлом, как все улады тотчас же замолкали. Двенадцать лож для двенадцати колесничных бойцов окружали ложе короля.
Поистине все доблестные воины Улада могли собраться в тот дворец на пир, и все ж ни один из них не теснил другого. Славны и прекрасны были доблестные воины, что сходились во дворце в Эмайн. Немало празднеств и сборищ случалось там, и были на них пение, игры и музыка – воины показывали свою ловкость, филиды{33} пели, а арфисты и прочие музыканты играли.
Как-то однажды собрались улады в Эмайн Махе, чтобы распить иарнгуал{34}. По сто раз наполнялась чаша в такие вечера. Было это питье угля. На веревке, что протягивали от одной двери дома до другой, показывали воины свою ловкость. Девятью двадцати да еще пятнадцати пядей в длину был дворец Конхобара. Три искусных приема совершали воины: прием с копьем, прием с яблоком и прием с острием меча{35}.
Вот имена воинов, что отличались в этих играх: Конал Кернах, сын Амаргена, Фергус, сын Роса Ройг Родана, Лоэгайре Буадах, сын Коннада, Келтхайр, сын Утехайра, Дубтах, сын Лугдаха, Кухулин, сын Суалтайма.
Поистине не было среди них никого быстрее и искуснее Кухулина. Превыше всех прочих любили его женщины Улада за ловкость в играх, отвагу в прыжках, ясность ума, сладость речей, прелесть лица и ласковость взора. Семь зрачков было в глазах юноши – три в одном и четыре в другом, по семи пальцев на каждой ноге, да по семи на каждой руке. Многим был славен Кухулин. Славился он мудростью, доколе не овладевал им боевой пыл, славился боевыми приемами, умением игры в буанбах и фидхелл{36}, даром счета, пророчества и проницательности. Лишь три недостатка было у Кухулина – его молодость, неслыханная гордость своей храбростью, да то, что был он не в меру прекрасен и статен.
Задумались тогда улады, как быть им с Кухулином, ибо уж слишком любили его их жены и дочери, а юноша в то время еще не выбрал себе жену. Решили они, что надо найти девушку, к которой посватался бы Кухулин, ибо думали улады, что, имея добрую и заботливую жену, не станет он соблазнять их дочерей и женщин. И еще страшились они, как бы не нашел Кухулин смерть в юности, и оттого хотели найти ту, что принесла бы ему наследника. Ибо знали они, что лишь через себя самого возродится Кухулин.
Тогда отправил Конхобар девять мужей в каждое королевство Ирландии, дабы нашли они супругу Кухулину в первейших крепостях и селениях среди дочерей королевских или иных знатных мужей и хозяев. Вернулись посланные через год в тот же самый день, так и не отыскав девушки, которую выбрал бы для сватовства Кухулин.
И решил тут сам Кухулин отправиться посвататься к девушке, что, как он знал, жила в Садах Луга – к Эмер, дочери Форгала Манаха{37}. Вместе со своим возничим, Лаэгом, сыном Риангабара, взошел Кухулин на колесницу. И была это та самая колесница, за которой всем множеством не могли угнаться кони других колесниц Улада, ибо воистину неудержимы и стремительны были сама колесница и сидящий в ней воин.
31
Перевод выполнен по изданию: Meyer К. Tochmare Emire. – Zeitschrift fur celtisclie Philologie. N 3, p. 229-263.
Это наиболее полная, но, как часто бывает, не самая древняя версия саги. Протовариант ее был, скорее всего, записан на рубеже VII-VIII вв. Наиболее архаичная версия содержится в рукописи RAW В 512. Переведенная нами версия (рукопись Harl. 5280) неоднородна по структуре. В текст собственно саги включены две большие вставки явно более позднего происхождения. Первая сохранена нами в переводе. ибо представляет собой пример весьма распространенных в ирландской традиции преданий о «старине мест» и содержит интересную версию происхождения названия столицы королевства уладов. Вторая вставка – обширный комментарий, трактующий темные места из разговора Кухулина с Эмер, – не включена нами в текст.
33
Филиды – В древней и средневековой Ирландии провидцы, мудрецы, поэты и хранители традиции.
34
Иарнгуал – Что имеется в виду, не установлено, хотя в ирландских текстах часто встречаются упоминания от некоем «питье угля» (gúal) и «угольном напитке» (оl ngúalai). Во всяком случае, маловероятно, что речь идет о напитке, приготовленном над жаром углей.
35
…и прием с острием меча. – Представить, в чем реально заключались эти приемы, невозможно.
36
Буанбах и фидхелл – Названия распространенных в Ирландии игр, отдаленно напоминавших шахматы («длительный бой» и «знание дерева»). По преданию эти игры (как и брандуб – «черный ворон») были придуманы богом Лугом. Насколько можно судить, устройство доски и расположение фигур при игре в фидхелл было репликой сакрального деления Ирландии. В центре, символизировавшем столицу, располагался верховный правитель, а по сторонам от него четыре короля. По бокам доски находились противники. нападение которых следовало отразить.
37
Форгал Манах – Это скорее мифологический, чем исторический или легендарный персонаж. Высказывались мнения, что он был божественным предком племени монайг, родственного кельтской народности менапиев. Его жилище находилось, по традиции, около Луска, недалеко от реки Дилвин в северной части современного графства Дублин. Впоследствии его образ был рационализирован.