Лист первый
Ведомости от мене желаешь: не токмо коим подобием, но и ким намерением путь (уже во имя Господне зачатый) восприях, обаче путь толь далный и, яко многим видится, опасный, здравие (взях)[36] обаче поврежденное и зело дряхлое (что мнози ведают, ты — наипаче) имеяй? Яже касае(с)тся опасения, аз всегда инако судих и разсуждаю; понеже судбы Господни и смотрения некиим в далних путех вся благая по хотению (szczęśliwe powodzenie) подает, некиим же дома у отеческих стен к сумнителному благополучению неудобные и неизвестные случаи отверзати попущает. Чего дабы аз желание твое исполнил, посылаю тебе сего пути моего (елико возмогу воспомянути) списанное начало, желая себе того, чтобы тако разумел, понеже сие тебе ради написася. Гисторики, по истинне, далныя пути восприимати обыкоша, дабы стран положение[37], языком нравы (narodow obyczaie) и прочыя вещи описали; но аз (егоже и чин (stan) и дела добре веси, и оттуду о всем скоро осудиши) путешествование мое вин ради иных обаче восприял, яко нижее (niżey) сего покажется, чего ради подобием историков к тебе писати не буду. Понеже егда бы мя сие желание к та[ко]вому пути привело, тогда бы, дома сидя, от мертвых учителей (сиречь из книг, иже сице Альфонсус, царь арагонский, именова) о всем скоро мог проведати. Будеши убо читая листы мои ползы своей ради, которые, егда прилучится [и] удобно будет с кем писати, к тебе отсылати буду. Понеже утрудившемуся человеку вящи упокоение, нежели писание достоит; чего и ныне (аще есмь едва еще к Крету (do Krety) приеха) на себе паче меры познаваю.
Чаю же, что к тебе посланный лист от мене, по отъезде моем от королевскаго величества из Гродна, дошел; который мне доволно явную королевскую свою милость с некою жалостию, что еже аз[38] в столь далныя страны пустихся, показал. Тамже написах ти и сие, яко и королевское величество[39] советова мне, чтобы аз, прилучаев ради различных, яже бывают на мори, такожде и для разбоев, ехал на Царьград, и оттуду в[40] Алепу (do Alepu), взяв с собою дворянина (czausa) и янычан (iańczary) из турских (z Tureckiey bramy), которые паче всех иных суть в лучшей чести. Такожде и сие его королевское величество советова, чтобы аз ни киим подобием не утаихся, от чего бы мне некое опасение пришло, того ради лучше бы с ведомостию царя турскаго творити и, взяв его проезжую грамоту, ехать. Обещал при сем ко царю турскому с прилежанием написать и гонца послать, который бы в том деле потрудился. Аз паки его королевскому величеству свое примеры (гасуе) приносих, показуя его королевскому величеству, яко безопасно есть, по обычаю прочих путешественников, сей путь преходити; наипаче же аз не обретах (nie baczył), како бы из Царяграда сухим путем мог ехать, понеже противным образом прежде уже от многих добре наведахся, что морем и скоряе, и удобнее, и неопасно ехать мошно.
Но — кая бе вящшая вина в Палестину моего шествия — кратко послушай.
Веси добре, безо всякаго сумнения, понеже правоверен еси, како различными подобии (sposoby) Господь[41] Бог людей заблуждших ко спасителному пути приводит[42]: еже вся не себе ради он творит, поне аще и благо человек творит — ничтоже ему прибывает; аще же зло — ничтоже убывает; но яко нам сие милостиво обещати изволи: понеже грешных живота, не смерти хощет[43], — того ради сице с нами милостиво творит тако. Лутшее удобство, имже людей от греха свобождает, неизглаголанная есть милость его и неизсказанны суть благости его; понеже благ есть и наипаче самая вящшая и совершенная благость, ничтоже ино показати может, токмо милость безконечную; юже егда изобилно на человека изливает, он однакоже ея не благодарит, аки конь имеск (swobodny) ко всякому греху спешит, аще бы праведно отвергнути его и погубити мог, понеже ему сие возможно и никому о том должен оправдатися; однакоже милостию безконечною ярость праведную утоляет и отеческим попечением временные печали, беды, напасти нань напущает, егда его милость и благость от зла отвлещи не возможе, хотя бы наказание к покаянию привело и смирило. И сия есть вина, еяже ради бедам различным и наипаче скорбем человека мучити попущает[44], чтобы хотя тем подобием, яко есть смертен скорее познал (к сему сие осля[45] сиречь тело)[46], к чему тот осел, котораго в таковых сластех и негах блюдет и питает, когда-ни-есть приити имать, и како сии[47] (te) временныя блага сени[48] скоро преходящей по истинне уподобишася. Благословенно убо пресвятое имя Господа нашего, иже сим лехким и кратко пребывающим наказанием нас смиряет, дабы мы по сем на вечная мучения не предани были. Во истинно тако и со мною сотворити изволи! Егда бо мне неисчетную и неисповеданную благодать и милость свою показа, — не токмо оставив грехи неблагодарен учинихся, но во младости лет моих благодати его не употребих, грехи ко грехом прилагах; и что прочим прилучается грешником, яко, здравие от природы цело и доброе взяв, избытком оное повреждают и конец жития ближайший творят (по глаголу премудраго: не взяхом, но сами себе краткое житие сотворихом, не убози в нем, но блуднии бехом), — тажде и мне бысть. Ибо в тяжкую немощь, жестоких болезней главы и различных иных прилучаев полную, лета Господня 1575, месяца августа во вторый день (веку жития моего уже 26 год доходил), впадох. И егда человек, немощен телом, всуе о нем толь прилежно печется, аще ли душу забывает, — таже видя, яко врачи ничтоже успевают, всем сердцем, чрез святое покаяние и причащение[49] Тела и Крове Христови, обратихся ко Господу Богу и усердно моля, дабы, младости моей отдав грехи, сие в сердце мое подати соизволил, чтобы с его пресвятаго престола вечною славою было. Тако, егда часто с теплотою сердечною ко Господу Богу вопих, времени некоего месяца сентября, будучи при литургии Божией, обет (ślub)[50] учиних (о чем по сем и отцу духовному возвестих): яко егда мне милостивый Господь Бог первое здравие подати изволит, Гроб Спасителя моего во Иерусалиме навещу. Но сему обету моему зде времени подлиннаго не поставих. По сем лекарств не оставливах, которые длишася.
43
Езекии[ль] гл. 3[3], ст. 11: «не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего, и живу быти ему».