…Молодой Сайрус Мадани в седле своего скутера ждет на углу одной из улиц Тегерана. Из-за угла появляется прекрасная девушка. Глаза молодого человека сверкают, он выпячивает грудь с видом настоящего покорителя сердец. Лаская взглядом нежную волну девичьих волос, которая мягко колышется при каждом ее шаге и с ароматным шорохом падает на девичьи плечи, Сайрус ощущает, как сердце помимо его воли начинает биться сильнее.
— И тогда я приблизился к ней и спросил: могу ли я любить тебя?
Инспектор Стуки так и подпрыгнул на стуле, пораженный внезапным поворотом событий.
— Так и сказал? Но это же совсем не по-ирански.
— Ты прав, это больше подходит жителям Запада.
— Дядя Сайрус, что ты имеешь в виду?
— Прямолинейность и дерзость. А в любви не бывает прямых линий.
Стуки поудобнее уселся на стуле, словно призывая дядю Сайруса продолжать свой рассказ. Инспектору нравились такие мемуары. Сайрус вздохнул.
…Этот дивный цветок обитал в районе Хиябун Шива, в нескольких кварталах от моего. В последующие дни я постарался выяснить, кем был и где именно жил этот ангел. Тут я мог рассчитывать на помощь верных друзей. Так я узнал, что девушку звали Сюзанна-Лилия. Не потому, что она была чиста как этот цветок, а из-за ее красоты. Я горячо желал встретиться с нею. И вот однажды я увидел Сюзанну на скамейке в большом парке. Она сидела там со своей подругой. Я встал неподалеку, притворяясь, что мне нет до них никакого дела. Девушки стали бросать на меня быстрые взгляды. Они тихо переговаривались и смеялись, словно две ласточки. Я принял правила игры. Я был молод, но мне было известно, как это делается: поднять глаза к облакам, обвести взглядом все вокруг, пристально посмотреть в глаза твоей красавице и потом снова на небо. По опыту я уже знал, что это работает. Подруга Сюзанны поднялась со скамейки и приблизилась ко мне. Они принесла мне послание от Сюзанны-Лилии. Мое сердце было готово выпрыгнуть из груди, но я притворился слегка отстраненным. «Я знаю, кто такая Сюзанна», — сказал я и назвал адрес, полученный от моих информаторов. Я бахвалился этими своими знакомыми, играл роль умудренного опытом мужчины. С запиской в руках я продолжал наблюдать за девушкой, неподвижный, как тысячелетняя скала в горах Альборз.
— А дальше? Чем все закончилось? — спросил Стуки, которому не терпелось узнать окончание этой восточной сказки.
Дядя встал и стал бродить по лавке в поисках щетки для расчесывания ковровой бахромы.
— Чем закончилось, чем закончилось, — проворчал старый иранец. — Как все истории большой любви в Иране.
— А как заканчивается большая иранская любовь? — спросил Стуки. — Что было написано в той записке?
Дядя Сайрус был тронут искренним интересом племянника.
— В записке было сказано: да, ты можешь меня любить.
— Но это же чудесно! — воскликнул инспектор Стуки. У него возникло желание обнять старого последователя господина Моссадека[4].
— Вот только с того дня я больше никогда ее не видел, — произнес дядя Сайрус. — Я искал мою Сюзанну, но так и не нашел.
— Что случилось, дядя?
…Ты знаешь, что я покинул страну, когда к власти пришел шах. Я смог вернуться в Тегеран только после его падения, через несколько лет и на очень короткое время. Я пошел в мой район и, стоя в дверях своего старого дома, увидел приближающуюся ко мне женщину. Она была в чадре и поприветствовала меня с изяществом и элегантностью. Женщина спросила, не я ли синьор Сайрус Мадани. На мой утвердительный ответ она сообщила, что ее зовут Симин и что она подруга бедной Сюзанны. Я побледнел, сделавшись белее мела. Я спросил ее, почему она так сказала: бедная Сюзанна. В ответ женщина объяснила мне, где на Мессгарабадском кладбище искать могилу ее подруги. «Если ты захочешь ее навестить», — добавила она.
Еще Симин рассказала, что за несколько часов до несчастного случая, который унес ее в могилу, Сюзанна вспоминала обо мне. «Какой хороший человек Сайрус, я счастлива, что познакомилась с ним», — так она сказала.
Стоя у ее могилы, я вслух спросил Сюзанну, могу ли я еще ее любить. Слезы текли по моим щекам, словно вода в реке Дарбанд. На могильной плите было высечено: «Если ты придешь навестить меня, приходи с любовью». Я упал на колени рядом с могилой, потрясенный этой фразой. У меня было такое чувство, будто я заблудился в темном лесу. Я потерял ощущение времени, и только лилово-красные, шумящие на ветру клены напомнили мне, что весна давно прошла и что наступила осень. В усыпальнице, где нашла последнее пристанище Сюзанна-Лилия, я оставил букет прекрасных белых лилий.
4