– О, даже чересчур! – с иронией проговорил негр.
– Как чересчур?! Ну вы, Флореаль, говорите что-то неладное. Подумайте, ведь если бы хоть доля правды была в ваших словах, то это было бы чудовищно.
– А между тем это правда!
– Объясните же, ради бога, иначе, я чувствую, сойду с ума.
– Черт возьми! – насмешливо проговорил негр, немного повернув голову к де Бирагу, по-прежнему молча сидевшему. – Все это так просто, что я недоумеваю, как это вы сами не догадываетесь. Хорошо платите своим рабочим; они получают от вас все, что ни попросят; работа их распределена так, что почти треть времени они могут располагать по своему усмотрению…
– Ну! – проговорил напряженно слушавший Колет, – все это мне хорошо известно; я даже так требовал всегда. Что же дальше?
– Дальше?! Очень просто! Таким-то обращением вы сами и испортили их. Вы, Жозеф, почти белый и, очевидно, совсем не знаете черных. Вы рассчитываете, что негры – люди как все прочие, что можно вволю кормить их и в то же время почти не заставлять работать. Вот в этом-то и ошибка: негр – это просто животное, которое ни на минуту нельзя оставить без дела, иначе он совершенно испортится и будет замышлять только дурное.
Флореаль засмеялся сухим и нервным смехом. Плантатор был оглушен; подобные соображения никогда не приходили ему на ум и казались настолько противоречащими здравому смыслу, что он подумал, будто негр шутит с ним. Но, к несчастью, это была не шутка. Да, такова она и есть на самом деле, натура негра, испорченная вековым рабством.
– Однако должно же существовать средство против этого зла! – проговорил метис после некоторого молчания.
– Есть, я воспользовался им!
– Так сообщите же мне скорее его!
– Это средство – ворожея!
– Что за чушь! И вы, Флореаль, верите этим бредням? Ведь это все шарлатаны!
– Нет, Жозеф, ворожеи не шарлатаны, – серьезно возразил негр, – они говорят только правду.
– Ну, и что же вам сказала ворожея?
– Она мне сказала, что на ваших плантациях появились отравители!
– Праведное небо! – вскричал бледнея метис. – Я разорен тогда!
– Подождите, ворожея сообщила мне, что их легко открыть. Нужно вам об этом серьезно подумать, Жозеф иначе вы лишитесь всего скота!
– Да, – задумчиво проговорил плантатор, – нужно принять решительные меры. Но неужели на всех моих плантациях появились эти злодеи?
– Нет, не везде, зато в других местах, – продолжал Флореаль зловещим тоном, от которого невольный трепет пробежал по телу плантатора, – появились Вуду.
С криком ужаса Колет откинулся на спинку сиденья. А негр, наслаждаясь, вероятно, в душе действием своих слов, встал, откланялся и покинул комнату, оставив молочного брата в ужасном состоянии.
Между тем де Бираг уже несколько времени невольно был выведен из своих размышлений голосами собеседников и машинально стал прислушиваться к их разговору. Когда негр уходил, он некоторое время следил за ним глазами, потом подошел к Колету и слегка коснулся его плеча. Плантатор быстро поднял голову, как бы внезапно пробужденный от сна. Де Бираг приложил палец к губам в знак молчания и наклонился к самому его уху.
– Хорошо ли вы знаете этого человека? – шепотом проговорил он.
– Это мой молочный брат, мы вместе росли, у нас все общее! – отвечал тот почти машинально.
– Выслушайте меня, господин Колет, и обратите внимание на мои слова, – с ударением, невольно поразившим плантатора, заметил молодой человек, – во время вашего разговора я исподтишка наблюдал за этим человеком. Несмотря на все усилия его казаться бесстрастным, злорадство невольно светилось в его глазах; при каждом новом несчастье, о котором он сообщал вам, в его голосе звучали зловещие ноты, холодом веявшие на меня. Смотрите, этот человек ваш смертельный враг.
– Он! Но это было бы ужасно!
– Вспомните, что он говорил о характере негров. Он сам негр и самой чистой крови. Верьте же мне, наблюдайте за ним, так как этот человек желает вашего разорения, может быть, даже вашей смерти. Я уверен, что он давно работает над этим планом и стремится к своей цели с настойчивостью дикаря и с дикой страстью кровожадного зверя, которого ничто не может остановить.
В этот момент Цидализа, камеристка Анжелы, вошла в комнату и доложила, что ее госпожа совсем оправилась от обморока.
Колет с живостью схватил своего друга за руки.
– Ни слова никому о нашем разговоре! Если то, что вы говорили сейчас, правда, – прибавил он шепотом, – то нам придется действовать с крайней осторожностью, так как нам предстоит борьба с неумолимым врагом, для которого хороши все средства, чтобы добиться своей цели. Вы не знаете негров так, как я их знаю: они коварны, как демоны, и свирепы, как тигры. Ни слова, – повторяю вам, – будем бдительны! Могу я рассчитывать на вас?
– Конечно! Они крепко пожали друг другу руки.
– Благодарю вас, теперь пойдем к сестре!
V. Выстрел
На Антильских островах, где в продолжение целого дня царит невыносимая жара, обитатели, и бедные и богатые, обыкновенно, бодрствуют очень долго; ночи здесь великолепные, и почти до утра население не спит, с наслаждением вдыхая освежающее дуновение ночного бриза. Читатель поэтому не должен удивляться, что, несмотря на позднее время, большая часть плантации еще не спала.
Когда двое мужчин вошли в комнату Анжелы, сестры Жозефа Колета, они были приняты молодой девушкой с улыбкою на устах. Анжела смыла со своего лица ту темно-бурую краску, которой она загримировалась, когда шла к старой негритянке, и теперь явилась такой, какою была в действительности, то есть, обольстительной креолкой с палевым цветом лица, с изящными манерами, скромной, мечтательной. Не дожидаясь расспросов со стороны своего брата, она жестом избалованного ребенка, положив один из миниатюрных пальчиков на розовые губы, отворила настежь все четыре двери, которые находились в ее комнате, и пригласила грациозным жестом своего брата и жениха сесть справа и слева от себя. Те молча повиновались, обменявшись между собою недоумевающими взглядами: их интересовало такое странное поведение молодой девушки.
– Позади закрытых дверей, – сказала она, заметив эти взгляды, – легко могут подслушать нас, а теперь мы не боимся шпионов, так как можем издалека увидеть их.
– Милая Анжела!.. – начал было Колет.
– Прости, брат, – с живостью прервала его молодая девушка решительным тоном, – нам нельзя терять время на пустые разговоры. Я – ваша сестра и этого, я думаю, вполне достаточно, чтобы защитить мою репутацию!
– Однако, сестра…
– Позвольте, милый Жозеф, – заявил де Бираг, – вступиться мне за барышню, женихом которой я имею честь состоять! Я вполне разделяю ее мнение; каковы бы ни были мотивы, заставившие ее войти в ахупу этой твари, они должны быть уважительны и серьезны.
Молодая девушка с благодарностью протянула ему руку.
– Благодарю вас, дорогой Луи, – обратилась она к нему с печальною улыбкою, – благодарю вас за ваше доверие ко мне!
– Я вас люблю, Анжела, – с жаром ответил он, запечатлев горячий поцелуй на крошечной ручке, которую он любовно сжал в своей, и, обращаясь к своему другу, прибавил: – Я должен вам сообщить, дорогой Жозеф, что, не зная этих мотивов, я все-таки знал об этом поступке.
– Вы? – вскричала молодая девушка.
– Говорите, мой друг, говорите! – проговорил не менее удивленный плантатор.
– Вы разрешаете? – обратился молодой человек к девушке.
– Конечно! – был ответ.
– Слушаю, – сказал де Бираг, – дело было так. Сегодня вечером, часов около шести, я возвращался с прогулки и думал пройти в тамариндовую аллею, которая ведет к дому, как вдруг один подозрительный негр выскочил из-за дерева и остановился передо мною. Прежде чем я успел вымолвить хоть одно слово, он задал мне вопрос: «Вы ли тот господин, который прибыл с Большой Земли[2] вместе с массою Колет[3]»? Не знаю почему, вместо того, чтобы ответить ему отрицательно, так как, очевидно, он принял меня за вашего гостя француза, я ответил ему: «Да». Тогда этот человек улыбнулся как-то странно и, приблизившись вплотную к моей лошади, проговорил: «Передайте массе Бирагу что в этот вечер, если он хочет, он встретит свою невесту, переряженную мулаткою в ахупе мамы Сумеры». – «Лжешь!» – вскричал я. Черный бросил на меня ужасный взгляд. «Конго Пелле не лжет! – проговорил он, – молодая девушка будет там, пусть господин предупредит массу Бирага». Потом он прибавил: «Скажите ему, чтобы он пришел один в десять часов вечера!» – и негр с быстротою молнии исчез в кустах. Нужно ли объяснять остальное? Я люблю вас, Анжела, и ревную; вот почему я и явился на это свидание, назначенное вами другому.