Если обратиться к Юго-Восточной Азии, то картина будет еще более сложной, чем в Китае, так как здесь монголоиды и австралоиды долгое время развивались бок о бок и гибридизировались. В районах от Центрального Китая до Юго-Восточной Азии не было существенных барьеров для локальных передвижений в меридиональном направлении, и, видимо, человек современного вида формировался здесь в обстановке клинальной изменчивости. Возможно, на севере шла аккумуляция монголоидных черт, а на юге — австралоидных, но вряд ли между этими Двумя регионами пролегала резкая граница.
Зная современное распространение фенотипов в Юго-Восточной Азии, Западной Меланезии и Австралии, проще всего предположить, что монголоиды двинулись на юг и сменили там австралоидов, которые первоначально занимали территорию от Юго-Восточной Азии до Новой Гвинеи и Австралии, а теперь сохранились в Юго-Восточной Азии лишь в виде небольших изолированных групп негритосов. Но к подобным идеям следует относиться с осторожностью, учитывая сложную ситуацию обмена генами между двумя весьма вариативными расами, которые могли входить в единый ареал клинальной изменчивости. Было бы наивно предполагать массовую миграцию однородного монголоидного населения, истребившего своих австралоидных предшественников.
Гипотеза Ф. Вайденрайха, поддержанная К. Куном, сводится к следующему: австралоиды формировались параллельно монголоидам и прямо происходили от юго-восточноазиатской популяции Homo erectus, представленной яванскими находками. Эта линия эволюции включала солоского человека и две плохо документированные находки останков черепов, сделанные Е. Дюбуа в 1890 г. в Ваджаке на Центральной Яве. Эти черепа, относящиеся к верхнему плейстоцену или голоцену [766, с. 51], принадлежали Homo sapiens sapiens, хотя один череп сохранил довольно выраженные надглазничные валики и до некоторой степени развитой сагиттальный валик. Кроме того, имеется известный череп Homo sapiens sapiens из пещеры Ниа в Сараваке, который Д. Бросуелл сопоставлял с тасманийскими черепами [157]. Полагают, что древность этого черепа — 40 тыс. лет, но есть основания сомневаться в правильности такой датировки. Если же она верна, то череп из Ниа принадлежал древнейшему из известных сейчас австралоидов.
В настоящий момент гипотеза Вайденрайха — Куна о непрерывном развитии в Юго-Восточной Азии кажется наиболее приемлемой для объяснения эволюции австралоидов. Но недавние открытия в Австралии снова подняли вопрос о смене населения, пусть только на локальном уровне. Древнейшие останки людей в Австралии представлены кремацией женщины на стоянке у оз. Мунго на западе Нового Южного Уэльса [146; 147][7]. Нет оснований сомневаться, что у Мунго найдены останки прямого предка современных аборигенов. Однако в связи с открытием нескольких погребений людей очень грубого архаичного типа в болоте Кау в Северной Виктории [1370; 1371] возникли новые вопросы. Эти люди жили 10 тыс. лет назад и, таким образом, синхронны австралоидам типа Мунго, но они сохраняют так много особенностей Homo erectus, что не могут относиться к населению тога же физического облика. Нижние челюсти у некоторых из них еще массивнее, чем у Homo erectus с Явы, а толщина черепного свода достигает 2 см. По общему облику они не выходят за рамки вариативности Homo sapiens, но их, безусловно, нельзя объединять с современными австралоидами.
Хотя находки в болоте Кау относятся к довольно позднему времени, они свидетельствуют о возможности очень раннего заселения Австралии солоскими людьми, которые позже на протяжении длительного периода были сменены и частично поглощены пришелицами-австралоидами[8]. Но и в этом случае трудна объяснить, почему первые сохранились в течение 15 тыс. лет — ведь женщина из Мунго жила 25 тыс. лет назад, а самое позднее из погребений в болоте Кау имеет древность всего в 9 тыс. лет. Австралия остается за пределами этой книги, поэтому здесь достаточно отметить, что она была заселена австралоидами по крайней мере 25 тыс. лет назад[9], позже здесь могла произойти смена населения. Теории заселения Австралии актуальны вообще, а в последнее время в особенности. Находки в болоте Кау, безусловно, доказывают, что заселение Австралии происходило неоднократно, однако скольким именно миграциям аборигены обязаны вариативностью своего современного антропологического типа, остается неясным [128; 1369; 1754].
Однако вернемся к австралоидам Юго-Восточной Азии конца плейстоцена и голоцена. Картина очень осложнена из-за малочисленности раскопок и отсутствия датировок. Преобладает мнение, что одна из главных волн распространения монголоидного фенотипа, в Индонезии и на Филиппинах в особенности, восходит к неолитическому времени [1171; 815]. По современным данным, это началось до 3000 г. до н. э. Донеолитическое население Индонезии и Филиппин было, видимо, в основном австралоидным, а создатели донеолитического хоабиньского технокомплекса на материковой части Юго-Восточной Азии обладали, очевидно, смешанными австралоидно-монголоидными чертами. Эта упрощенная схема, возможно, сильно отличается от реальной, но пока лучше ничего нельзя предложить. Во всяком случае, ясно, что речь не может идти о быстром «поглощении» австралоидов монголоидами.
По мнению К. Куна, уже к началу неолита в Юго-Восточной Азии распространилось значительное число монголоидных генов. Но он все же считал, что основная волна монголоидов распространилась в результате ханьской экспансии на рубеже новой эры [279, с. 416]. В таком случае еще 2000 лет назад в материковой части Юго-Восточной Азии могла сохраниться довольно крупная австралоидная популяция. По-видимому, так оно и было. Даже в китайском описании населения индианизированного царства Фунань в Камбодже (250 г. н. э.) содержится много упоминаний о темной коже и вьющихся волосах [1043, с. 254], хотя современное население Кампучии почти целиком относится к монголоидному фенотипу. Приведенная реконструкция опирается на малочисленные палеоантропологические данные, но в целом вырисовывается довольно связная картина. Многие скелеты хоабиньского времени из Северного Вьетнама, Таиланда и с Малаккского полуострова имеют смешанный монголоидно-австралоидный облик [947; 946; 378; 1181, с. 31; 1070; 1166; 1395, с. 16–18; 1383; 766]. По-видимому, речь может идти о клинальной изменчивости с вероятным преобладанием австралоидных черт на полуострове. Однако, за исключением факта появления монголоидного населения в Западном Таиланде к 2000 г. до н. э. [1166], у нас почти нет палеоантропологических данных о монголоидной экспансии на материке в неолите. Таким образом, остается вернуться к предположениям, высказанным в предыдущем абзаце.
В Индонезии и на Филиппинах монголоиды распространились в ареале, который прежде был австралоидным. Выше уже упоминался австралоидный череп из пещеры Ниа в Сараваке. Помимо него в той же пещере было найдено несколько донеолитических погребений, возраст которых — 17—6 тыс. лет; зубная система останков отличалась «меланезоидными» чертами [817; 666; 648]. Погребенные из вышележащих неолитических слоев имели уже монголоидную зубную систему. Они датируются концом II–I тысячелетием до н. э.
Т. Джекоб детально проанализировал много палеоантропологических останков с о-вов Ява, Сулавеси и Флорес [766], хотя только некоторые из них были увязаны с надежным археологическим контекстом. К меланезийскому и австромеланезийскому типу Джекоб отнес скелеты и другие останки со стоянок Восточной Явы и Флореса. Стоянки относятся, видимо, к раннему неолиту, а палеоантропологические останки в целом — к австралоидной группе. Методом радиоуглеродного анализа было установлено, что возраст одной из стоянок Флореса — 1600 лет до н. э., но это не решает вопроса о монголоидной волне, ибо на Флоресе до сих пор обитает население с австралоидными чертами. Большее значение имеют находки в пещере Гуа-Лава около Сампунга на Яве, так как в этом районе сейчас преобладают монголоиды, однако отсутствие датировки не позволяет делать какие-либо выводы. Зато мы можем дополнить наши данные серией из 2682 зубов, найденных в пещере Леангкаданг на юге Сулавеси. Джекоб назвал их безусловно монголоидными. В Леангкаданге был найден комплекс тоалских отщепов и пластин, которые датируются примерно 5000 г. до н. э., однако, учитывая аналогичные находки с других местных стоянок, можно предположить, что зубы относятся к периоду не ранее I тысячелетия до н. э. Данные Т. Джекоба позволяют считать, что в донеолитическую эпоху индонезийское население в своей основе было австралоидным, но уже в ранние периоды голоцена, вероятно, через Филиппины сюда начали проникать монголоиды.
8
Палеоантропологические находки эпохи позднего палеолита в Австралии пока что немногочисленны, поэтому их интерпретация вызывает споры. Одни специалисты, и среди них П. Беллвуд, считают, что в этот период австралийское население делилось на две группы, одна из которых отличалась грацильностыо, а другая обладала весьма массивными черепами. В соответствии с этой гипотезой современные аборигены происходят якобы от смешения представителей указанных групп. Другие исследователи полагают, что речь может идти лишь о вариативности внутри единого антропологического типа. Этой точки зрения придерживается, в частности, П. Браун, который показал, что многие особенности черепа, найденного в болоте Кау, связаны с его искусственной деформацией. Если же не учитывать связанные с нею изменения, то различия между группами, по мнению Брауна, будут определяться прежде всего размером черепов, а не морфологией. И «грацильные», и «массивные» черепа морфологически хорошо вписываются в общую картину вариативности, считает исследователь.
9
В настоящее время археологи-австраловеды считают, что Австралия была заселена еще на заре позднего палеолита, т. е. 50–40 тыс. лет назад.