В сентябре 1960 года Ульбрихт создал Госсовет ГДР, что давало ему в руки контроль над принятием государственных решений. БОБ сообщила, что Гротеволь, который, очевидно, в сентябре перенес удар, был тем не менее приглашен на праздничную церемонию в честь создания совета, после чего отправился в подмосковный санаторий. В декабре 1960 года лица из близкого окружения Гротеволя сомневались в том, что тот сумеет вернуться к своим официальным обязанностям[864].
В начале января 1961 года Гротеволь планировал вернуться в ГДР, однако советские врачи рекомендовали ему остаться в подмосковном санатории. Тем временем восточногерманские газеты продолжали печатать высказывания Гротеволя, создавая впечатление, что он продолжает исполнять обязанности премьер-министра[865]. Согласно донесений источников БОБ, Гротеволь вернулся в ГДР в начале марта 1961 года, однако к выполнению своих обязанностей так и не приступил. И хотя восточногерманская пресса продолжала публиковать сообщения о его «встречах», дабы подчеркнуть его рабочую активность, Гротеволь практически не покидал своей виллы в Вандлице. Номинально занимая свой пост вплоть до самой смерти в 1964 году, Гротеволь уже ничего не решал и не имел никакого влияния. На посту премьер-министра его сменил Вилли Штоф[866].
КАК НАСЧЕТ ВОССТАНИЯ В ВОСТОЧНОЙ ГЕРМАНИИ?
В марте 1961 года Дэвид Мерфи посетил штаб-квартиру ЦРУ в Вашингтоне. Там царила новая администрация, до неудачной высадки у Плайя-Хирон (Куба) оставался еще месяц, и Берлин, похоже, был очередной кризисной точкой. Поток беженцев не становился меньше. Более пяти тысяч человек бежали из Восточного Берлина во время Пасхи. Кубинская авантюра еще оставалась тайной, и Генри Киссинджер, который прибыл в Вашингтон из Гарварда, чтобы дать правительству совет в отношении Берлина, запросил «отчет о тайных операциях, которые могли бы быть предприняты в поддержку позиции США по берлинскому вопросу». Ответ подготовило восточноевропейское Управление ЦРУ, и сделав к нему приписку, что обзор носит неформальный характер и не представляет рекомендаций агентству по проведению указанных акций»[867].
Отчет основывался на предположении, что «Советский Союз намерен завершить интеграцию Восточного Берлина в Восточную Германию и сделать присутствие Запада в Западном Берлине столь бессмысленным, что Западу придется рано или поздно уйти из Берлина и признать Восточную Германию в качестве суверенного государства». Предложения включали усиление экономического давления на Восточную Германию. Заканчивался обзор разделом под заглавием «Как насчет восстания?». Предложения, направленные на усиление «нестабильности в Восточной Германии», должны были «дотошно проверяться», потому что имели целью не «инициировать восстание», а «стимулировать... уступки населению». Если учесть дееспособность восточногерманского полицейского государства и недостаток агентов, которые могли бы предпринять подобные действия (Свободные юристы и Группа борьбы против бесчеловечности прекратили свое существование), идеи были в высшей степени нереалистическими. Другие элементы в этой части включали «содействие в увеличении потока критически мыслящих беженцев» и «содействие некоторым западногерманским политикам в развитии контактов с восточногерманскими политиками... для обмена идеями и планами». Что касается потока беженцев, то восточногерманская пропаганда уже обвинила в нем Запад. Соответственно, получение одобрения и помощь западных немцев в отношении политически уязвимых акций, подобных предложенным, в лучшем случае было сомнительным[868].
866
CIA Information Report, 13 Apr. 1961, CIA-HRP. См.также: Torpey John C. Intellectuals, Socialism, and Dissent: The East German Opposition and its Legacy (Minneapolis: University of Minnesota Press, 1995, pp. 106-107).
867
Memorandum for DDP, from Chief, EE Division, Subj.: Clandestine Action in Support of the US Berlin Policy, 23 Mar. 1961, CIA-HRP.