Согласно ответу из госдепартамента, «других записей этого разговора найдено не было»[967]. Однако КГБ подтверждает оба звонка. Доклад КГБ был направлен Шелепиным 31 октября в Центральный комитет КПСС. Первая часть доклада посвящена тому, как Клей охарактеризовал ситуацию президенту и обещал ничего не предпринимать до понедельника. Кеннеди спросил, что делают британцы и французы на пропускных пунктах. Клей всерьез ответил: «Французы... посыпают своих людей через пропускные пункты с военным эскортом. А англичане уже пятнадцать лет предъявляют удостоверения личности». В 23.00 Кеннеди порекомендовал «посылать только людей в униформе, пока мы не услышим нового от Томпсона». Генерал согласился и сказал: «Еще семь советских танков подъехали к пропускному пункту. Я думаю, мистер президент, что это игра на нервах». Кеннеди выразил уверенность, что у Клея крепкие нервы[968].
Около полуночи 27 октября на Фридрихштрассе было тридцать советских танков, однако наутро они стали разъезжаться. Нет ни одного документа, который объяснил бы, каким образом кризис был разрешен. По расхожей американской версии Клей и США «одержали внушительную победу»[969]. Однако победа американцев была скорее кажущейся, нежели реальной. 23 декабря восточногерманские пограничники потребовали, чтобы американские гражданские лица, сопровождавшие коменданта Берлина, генерал-майора Альберта Уотсона II — он ехал на встречу с представителями СССР в Карлсхорсте — предъявили свои удостоверения. Уотсон запретил им это сделать, и ему не разрешили въехать в Восточный Берлин. Он ответил тем, что не пустил полковника Андрея Соловьева, советского коменданта, в Западный Берлин. 30 декабря Соловьев заявил, что сожалеет о действиях американцев, однако не согласился с тем, что восточные немцы выполняли приказ[970].
Решение Уотсона не пускать советского коменданта в Западный Берлин стало причиной дипломатического скандала, продолжавшегося в 1962 году. Аппарат КГБ в Карлсхорсте докладывал 13 марта советскому руководству в Берлине о том, французский комендант Жан Лаком был замещен Эдуаром К. Тулузом из-за мягкой позиции Лакома в отношении американского коллеги. Французские власти были «недовольны действиями американцев, которые нарушили принцип «общей ответственности» и попытались командовать своими английскими и французскими союзниками». В докладе говорится, что когда американцы попросили генерала Тулуза не пускать советского коменданта во французский сектор, тот ответил отказом, заявив, что должен «доложить об этом во французское посольство в Бонне»[971].
Вопрос о положении коменданта оставался малопонятным до лета 1962 года, когда Советы вообще отменили пост советского коменданта. В очередном докладе КГБ от 7 сентября, основанном на информации источников «друзей» из MfS и аппарата в Карлсхорсте, сказано, что «упразднение советской комендатуры было с беспокойством встречено во властных кругах Западного Берлина»[972]. Тем временем гражданские американские чиновники продолжали посещать Восточный Берлин, однако предъявляли дипломатические паспорта.
Точка зрения американской администрации на то, чтобы и в дальнейшем отстаивать свои права в передвижении войск по автобану, была двусмысленной. В конце ноября в западной прессе появились статьи явно из советских источников, которые называли демонстрацию американцев «провокационной». С точки зрения самих американцев, они выполняли «рутинную работу, в соответствии с обычной практикой установленной в рамках их прав». Очень чуткий к разногласиям между западными союзниками КГБ направил Громыко и Центральному комитету доклад, где сказано, что Клей просил английского и французского комендантов последовать примеру американцев «в организации демонстративных перемещений войск по... автобану». Согласно докладу КГБ, его просьба была отклонена и теми, и другими. В целом доклад точно характеризует сложившуюся ситуацию. Президент Кеннеди изначально не хотел «дать Советам шанс разъединить союзников, свалив всю вину на провокационные действия американцев». Однако 9 сентября президент дал приказ продолжать движение по автобану, чтобы «у коммунистов не сложилось впечатление, будто они сумели запугать нас»[973].
968
Доклад № 2613-sh, 31 октября 1961 года, ACBP док. 86304, т. 25, с. 109-110. Звонок, по-видимому, был сделан по линии, обычно прослушивавшейся Советами. Если бы он был сделан по секретной линии, которую КГБ прослушивал, вряд ли он был бы рассекречен.
969
Ibid. Graver interview. Хрущев заявил, что это была его инициатива (Khrushchev Remembers [Boston: Little, Brown, 1970, p. 470]). А Уайден («Wall», p. 266, сноска) приводит слова Роберта Кеннеди, сказанные Джону Бартлоу Мартину, о том, что Кеннеди позвонил Хрущеву по «специальному каналу».
973
FRUS, 1961-1963, vol. 14, р. 640; and АСВР док. 86304, т. 25, с. 245. См.также: FRUS, 1961-1963, vol. 14, р. 648.