Интересно отметить, что инициативы КИ в начале 50-х годов имеют отношение в первую очередь к американцам. 3 феврале 1950 года и в сентябре того же года (в июне началась корейская война) КИ объявил, что разведывательная работа против Соединенных Штатов «становится главной задачей центрального аппарата и всех резидентур КИ в капиталистических странах». В марте 1951 года Соединенные Штаты были определены КИ как «главный противник». Разведывательная работа против Америки не была «краткосрочной мерой, но представляла основное содержание деятельности в течение долгих лет». Многие из решений СИ определяли работу внешней разведки ГБ, когда о КИ уже давно забыли[98].
В начале 1951 года КИ начал сбор научной и технической информации. Он анализировал научно-технические разведывательные операции и принимал решения, которые стали основой добывания секретных документов так же, как реально существующих моделей оружия из «лидирующих научных и технических секторов капиталистических стран». Важная информация о ядерном оружии уже была получена прежде, однако работа КИ в это время подстегнула рост научно-технических операций зарубежных резидентур КГБ в 60 —70-х гг. и позднее[99].
Несмотря на то, что руководителям КИ не удалось соединить государственную безопасность и военную разведку в единый организм, самые большие трудности КИ связаны со взамоотношениями с контрразведкой МГБ в Москве и за рубежом. Первый приказ о создании КИ сделал его также ответственным за «работу контрразведки за рубежом». Это означало, что отделы МГБ, традиционно связанные с контрразведкой за рубежом, отошли к КИ наряду с теми, которые занимались политической и научно-технической разведкой. Эти отделы отвечали за безопасность советских граждан, работавших за границей, контролировали активность советских эмигрантов, осуществляли связь со службами безопасности стран «народной демократии». Все эти отделы, а также внешняя контрразведка МГБ, работали в тесном сотрудничестве друг с другом, и их разделение привело к серьезным проблемам, особенно в заграничных резидентурах[100].
Напряженные отношения КИ и МГБ из-за контрразведки не только привели к упразднению КИ, но и влияли на борьбу за власть на вершине иерархической лестницы. Вероятная причина сталинского желания вновь объединить внешнюю разведку и контрразведку в рамках МГБ выразилась в отставке Абакумова, которому он перестал доверять[101]. Абакумова заменил Семен Игнатьев, человек, которого Сталин мог контролировать.
История Евгения Питовранова, начальника Второго Главного управления контрразведки МГБ, может служить ярким примером того, до какой степени разъединение контрразведки и разведки в конце концов озаботило советских лидеров. Сталин сыграл главную и роковую роль в этом деле[102]. Теперь известно, что Питовранов присутствовал на некоторых допросах Абакумова. До этого времени карьера Питовранова была весьма успешной. В самом деле, тем летом, когда был арестован Абакумов, Сталин вызвал Питовранова, чтобы обсудить качество агентурной сети Управления контрразведки в СССР[103]. Выслушав ответ Питовранова, Сталин приказал ему сократить сеть до одной трети или одной четверти, оставив только тайных агентов, имеющих доступ к реальной информации. Сталин сказал, что руководствуется в этом решении своим дореволюционным опытом получения политической информации. Он как будто положительно оценил откровенность Питовранова в обсуждении проблем контрразведки, ибо Питовранов был единственным не приближенным к Сталину человеком, приглашенным через несколько дней на Курский вокзал, когда Сталин отбывал в летний отпуск[104].
Такое часто случалось со Сталиным. Однако знаки его внимания никогда не давали гарантий. Позднее, в том же 1951 году, Питовранов был вызван для дачи показаний комиссии, расследовавшей дело Абакумова. Потом Питовранова вызвал Берия, который спросил, знает ли тот о причинах, побудивших Абакумова к измене, ведь он был именно тем человеком, кто отвечал за безопасность руководителей страны, часто умиравших преждевременно. Питовранов защищал Абакумова — и сам был арестован 29 октября 1951 года[105].
98
АСВР, «История внешней разведки». К сожалению, оказалось невозможным прочитать приказы, касающиеся операций, хотя на них ссылаются в официальных исторических сочинениях.
99
АСВР, «История внешней разведки». См. также: Австралийский архив (Australian Capital Territory, Commonwealth Research Services, A6283 XR1, item 7, p.14, paras. 85-86).
101
Абакумов был временно замещен Сергеем Огольцовым, а потом Игнатьевым, функционером Центрального комитета, которого Сталин мог контролировать лично. Хотя Абакумова сняли 4 июля 1951 года, арестовали его только 12 июля. Сначала была организована комиссия по расследованию его деятельности. После ареста Абакумов был обвинен в укрытии информации по делу врачей, в деле т.н. антисоветского заговора кремлевских врачей, многие из которых были евреями. Еще одним продуктом сталинской паранойи были аресты врачей в январе 1953 года, послужившие оправданием новых репрессий. Абакумов был также обвинен в коррупции. Огромное количество ценностей, сотни метров тканей, серебро, сотни пар обуви и даже секретные документы были найдены в его квартире в доме в Колпачном переулке (центр Москвы). До недавнего времени этот дом занимал отдел по связям с общественностью СВР. Несмотря , на все улики, итог делу Абакумова был подведен лишь в 1954 году.
102
Питовранов, интервью, данное Кондрашеву 21 июня 1994 года. См.также «Голгофа» Столярова. Эта публикация включает в себя раздел «Генерал-полковник Абакумов: факты и комментарии», который издательство рассматривает «как первое правдивое описание обстоятельств и причин смерти выдающегося советского контрразведчика». Питовранов был взят в ГБ в декабре 1938 года после решения Центрального комитета в ноябре 1938 года влить новую кровь в отделы, которым был нанесен жестокий урон репрессиями Ежова. Питовранов был студентом и секретарем партийной ячейки в Московском электромеханическом институте. Сталин любил такие ситуации, когда он благодетельствовал одних и слал предупреждения другим.