Ответ удивил русских, которые не представляли, насколько промышленность Восточной Германии зависит от Запада. Тогда Соколовский заявил, что возможны три варианта: «1. Начать войну. 2. Снять транспортный запрет. 3. Оставить Берлин Западу, отдав ему железную дорогу». Тюльпанов возразил против войны, но сказал, что русские потеряют лицо, если снимут транспортный запрет. По его мнению, Запад, вынужденный кормить Западный Берлин, «имеет на руках больше забот, чем ему хотелось бы». Но он также добавил, что Запад сможет выдержать, существенно увеличив ввоз консервированных продуктов. Совершенно очевидно, по крайней мере, судя по переговорам 28 июня 1948 года, что в Карлсхорсте не ожидали ничего похожего на воздушный мост[132].
По мере того, как усиливался берлинский кризис, БОБ сообщала о планах СЕПГ создать «комитеты действия на фабриках» и подготовиться к забастовкам и демонстрациям в западных секторах, чтобы «создать впечатление, будто присутствие в Берлине западных союзников невозможно из-за недовольства населения, а не из-за давления Советов»[133]. Эта была та же стратегия, что и в Чехословакии во время Пражского путча, где контролируемые партией фабричные комитеты и милиция играли важную роль в захвате власти Чехословацкой коммунистической партией. Те же донесения БОБ описывали попытки мешать работе контролируемой американцами полицейской радиосвязи в Западном Берлине, которая была «необходима в случае беспорядков и бунта». Воздушные силы США, вникнув в ситуацию, ввели в действия достаточно мощный передатчик для поддержания радиосвязи несмотря на помехи[134].
Блокада продолжалась, и БОБ посылала донесения о попытках Советов устранить последние остатки объединенной администрации и полиции. Например, когда Советы вышли из комендатуры 1 июля 1948 года, было решено, что остальные стороны «продолжат с уважением относиться к четырехсторонним договоренностям». Однако 14 июля Советы приказали начальнику полиции Полу Маркграфу сместить троих главных полицейских сотрудников, что на самом деле требовало согласия всех четырех сторон. Это раскололо полицейскую администрацию Берлина и привело к созданию западноберлинской полиции с новым начальником[135]. И хотя Маркграфу было разрешено сохранить на некоторое время офис, Советы и СЕПГ не считали его политически благонадежным. В следующем году Советы заменили еще несколько высших сотрудников восточноберлинской полиции на более подходящих с идеологической точки зрения из полиции советской ЗОНЫ[136].
Доклад БОБ в конце 1948 года предсказал появление Берлинской стены в 1961 году. 10 декабря 1948 года директор ЦРУ послал президенту Трумэну докладную записку с анализом советских действий по реорганизации «восточноберлинского правительства». Аналитики предсказывали «возможное ужесточение блокады СССР западных секторов Берлина. СССР мог сослаться на недавние «незаконные» выборы в западных секторах или на вероятное введение западной марки как единственно законных денег, чтобы поставить заслон вокруг западной зоны»[137]. В тот же день БОБ доложила, что 28 декабря Советы запланировали соорудить баррикады на тех улицах в советской зоне, что вели в западные секторы, оставив свободной лишь одну улицу, но контролируемую ими. Однако полицейские начальники понимали, что «герметично закрыть границы» невозможно, даже если усилить патрулирование. Попытки осмотреть вещи, которые были у людей, ехавших на электричках или поездах, наталкивались на сопротивление пассажиров и неподчинение сотрудников железной дороги. В конце концов, полиции Восточного Берлина пришлось иметь дело с тысячами жителей Западного Берлина, работавших в советском секторе[138]. Двенадцать лет потребовалось Советам и СЕПГ, чтобы установить кордон, упомянутый в докладной записке Трумэну.
БОБ также докладывала, что полицию в советском секторе тренируют для выполнения разных задач. Можно было предположить, что Советы собираются передать бразды правления в советском секторе и Берлине германским властям, что привело бы к выводу советских войск из Германии. Ожидалось, что союзники последуют примеру, по крайней мере, в Берлине. Тогда восточноберлинская полиция сделает так, что правительство восточной зоны возьмет на себя власть во всей Германии[139]. Рассматривая возможность вывода войск, пресса в Восточном Берлине уделяла большое внимание «корейской акции», выходу из нее СССР и затем американцев.
132
Memorandum, R.H.Hillenkoetter to the secretary of defense, 30 June 1948, «Current Situation in Berlin», CIA-HRP.
133
Memorandum, R.H.Hillenkoetter to the secretary of defense, 28 June 1948, «Situation in Berlin», CIA-HRP.
135
CIA Information Report, 15 July 1948, «Russian Unilateral Dismissal of Berlin Police Officials», CIA-HRP.
136
CIA Information Report, 21 Feb. 1949, «Possible Removal of Police President Paul Markgraf», CIA-HRP.
138
CIA Information Report, 30 Dec. 1948, «Soviet Measures to Further Tighten the Sector Blockade in Berlin», CIA-HRP.
139
CIA Information Report, 7 Feb. 1949, «Indoctrination of Police in the Soviet Sector of Berlin», CIA-HRP.