XIII. Болел сын персидского царя, за которым ухаживало множество врачей. Мани объявил, что он сможет вылечить его. Удалились врачи, а вместе с ними и жизнь мальчика. После этого срамили [этого] человека за его нечестие.и заключили его в тюрьму. Философ был заключен в тюрьму не потому, что был осужден за порицание царя во имя истины, и не потому, что он уничтожил идолы, а потому, что солгал, обещая спасти [мальчика]. Но, скорее, если надо сказать правду, за убийство. Ибо он <337> стал причиной смерти того, кого можно было спасти врачебной заботой. Удалив врачей, он убил его своей небрежностью. Говоря о многочисленных его злодеяниях, я припомню, во-первых, его богохульство; во-вторых, его рабское происхождение, не потому, что рабство позорно, а потому, что нехорошо рабу действовать против свободы; в-третьих, его ложное обещание; в-четвертых, убийство мальчика; и, в-пятых, позор тюрьмы, и не только позор тюрьмы, но и [позор ] побега из тюрьмы, ибо называющий себя Параклитом и поборником истины убежал. Он не был преемником Христа, шедшего добровольно к кресту, а наоборот, был беглецом. Персидский царь приказал повесить тюремщиков. [Таким образом] Мани своей гордыней стал причиной смерти мальчика, а своим побегом — причиной смерти и тюремщиков. Стоит ли поклоняться ему, причине смерти, как Параклиту? Не подобает ему подражать Христу и говорить: «Если меня ищете, оставьте их, пусть идут»[61] , не подобает говорить подобно Ионе: «Возьмите меня, и бросьте в море, ибо ради меня эта буря»[62] .
XIV. После побега из тюрьмы он приходит в Месопотамию, где встречает его оружие правосудия — епископ Архелай, который изобличил его, причем судьями были философы, а слушателями — язычники, чтобы потом не говорили, что судьи, будучи христианами, были пристрастны. Архелай обращается к Мани и спрашивает его: «Расскажи мне, в чем заключается твоя проповедь?» Тот, чьи уста были похожи на открытую могилу, начал с богохульства творца всего, [говоря] что бог Ветхого [завета] есть изобретатель бедствий, ибо о себе он говорит: «я огнь поядающий»[63] . А мудрый Архелай, осуждая богохульство, говорит: «Если бог Ветхого [завета ] называет себя, по твоим словам, огнем, то чьим сыном является говорящий: „Огонь пришел я низвести на землю?“[64] . И если порицаешь говорящего „Господь умерщвляет и оживляет“[65] , почему почитаешь Петра [66] , который воскресил Тавифу [67], а умертвил Сапфиру? [68] Если порицаешь [бога Ветхого завета] за то, что он приготовил огонь, почему не порицаешь говорящего: „Идите в огонь вечный?“[69] Если порицаешь говорящего: „Я, господь, делаю мир и произвожу бедствия“[70] , почему не порицаешь Иисуса, говорящего: „Не мир пришел я принести на землю, но меч?“»[71] Оба то же самое говорят и оба хороши в своем единогласии. Если Иисус безупречен, говоря это, почему ты порицаешь говорящего то же самое в Ветхом [завете]? После этого Мани спрашивает [Архелая]:
«Какой бог ослепляет? Ибо Павел говорит: „Бог века сего ослепил умы неверующих, чтобы для них не воссиял свет познания славы благоввствования о Христе“»[72] . Архелай, подчеркивая, ответил: «Прочти то, что здесь написано: „Если же и закрыто благовествование наше, то закрыто для погибающих“[73] . Видишь, что оно закрыто для погибающих? „Не надо давать святыни псам“[74] . Разве только бог Ветхого [завета ] ослепил мысли неверующих? Разве и сам Иисус, ослепивший Павла, не сказал? „Потому говорю им притчами, что они видя не видят“[75] . Разве не из ненависти [к ним] хотел он, чтобы они не видели? Или за то, что они, недостойные, закрыли свои глаза? Где самовольное лукавство, оттуда уходит сияющая благодать. Ибо кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что, как ему кажется, он имеет [76] . И если некоторые справедливо толкуют так, то так оно и есть, ибо не плохо изреченное. Если он ослепил мысли неверующих, как Христос глаза Павла, то ослепил их ради добра, чтобы они обратили взоры свои к святому. Он сказал, что ослепил не душу их, но мысли неверующих. Смысл сказанного такой: ослепи блудные мысли блудника — и спасен человек. Ослепи разбойничьи и хищные мысли разбойников — и спасен человек. Не хочешь так понять, есть и другое толкование. Солнце ослепляет людей с тупым зрением. Люди с больными <338> глазами слепнут, поврежденные светом не потому, что солнце ослепляет, а потому, что сущность глаз хворая. Так и неверующие, будучи душой больными, не могут посмотреть на божьи лучи. Он сказал, что ослепил их мысли не для того, чтобы для них не воссияло евангелие, а для того, чтобы для них не воссиял свет славы евангелия Христа. Всем разрешается услышать евангелие, но слава евангелия Христа предназначена для [его] настоящих рабов. Господь говорил притчами с теми, которые не могли слушать, а [своим] ученикам отдельно он объяснял [смысл] притчей. Воссияние славы — для просвещенных, а ослепление — для неверующих. Тебе, новообращенному, сейчас церковь рассказывает эти таинства, ибо не принято об этом рассказывать язычникам. Мы язычникам не рассказываем о таинствах, об отце, сыне и святом духе, а также при новообращенных о таинствах не говорим явно, и часто говорим скрыто, чтобы знающие верующие поняли, а не знающие не получили вреда.
XV. Такими и многими другими [речами] ниспровергался дракон и в подобных схватках побеждал Мани Архелай. [Но ] убежавший из тюрьмы убегает и из этого места и от [своего ] противника и приходит в одно очень бедное селение, подобно змею в раю, который оставил Адама и пришел к Еве. Но добрый пастырь Архелай, заботящийся об овцах, узнав о [его! побеге, тотчас поспешно приступил к поискам волка. Мани же, увидев супостата, неожиданно выскочил [из укрытия] и убежал, но в последний раз. Ибо телохранители персидского царя, искавшие его всюду, схватили беглеца, и кару, которую он должен был получить от Архелая, воздали ему слуги царя. Был пойман Мани, которому поклонялись его ученики, как Параклиту, и приведен к царю. Царь поносил его за ложь, насмехался над его рабским происхождением и над его побегом. Он отомстил за убийство мальчика и за тюремщиков и осудил его, приказав, согласно персидскому закону, содрать с Мани кожу. Ободранное тело его было выброшено в пищу зверям, а кожа — сосуд злейшей мысли, была повешена, подобно мешку, перед воротами. Называвший себя Параклитом и бравшийся предсказать будущее, не предугадал собственного побега и поимки.
66
46. Петр Сицилийский, переписывая Кирилла, не замечает, что это противоречит его словам о том, что павликиане ненавидят апостола Петра.