Если затем оставить все налоговые льготы исключительно за дворянством и королевскими придворными, то нет сомнения в том, что города, привилегированные общины, верховные суды, конторы казначеев Франции, первичные податные округа, соляные амбары, служители управлений вод и лесов, сборщики доходов с королевского домена и королевского налога на бенефиции, интенданты и приходские сборщики, составляющие более 100 тыс. освобождённых от подушной подати[652], снимут с народа свыше половины тальи, поскольку ясно, что именно самые богатые, которым положено платить более высокие налоги, добывают себе льготы благодаря своему кошельку.
Я знаю, мне скажут, что легко сочинять такие проекты, похожие на платоновскую республику[653], прекрасную по идее, но на деле химеричную.
Смею уверить, что предлагаемый проект не только разумен, но и лёгок для выполнения, и если Бог вскоре дарует мир Вашему Величеству[654] и сохранит для королевства Вас и Ваших слуг, из коих считаю себя одним из наименее значительных, то я уповаю иметь возможность самому исполнить моё предложение, а не оставлять его в качестве завещания.
Раздел VIII,
в котором в немногих словах показано, что последней составляющей могущества должно быть для государей владычество над сердцами своих подданных
После того как финансы будут приведены в порядок в соответствии с изложенными выше предложениями, народ получит всемерное облегчение, а король увеличит своё могущество, взяв власть над сердцами подданных, которые, приняв во внимание его попечение об их благосостоянии, будут склонны любить его из собственных интересов.
Портрет кардинала Ришельё
С. Вуэ (1590 – 1649), ок. 1632 – 1634
Портрет представляет особый интерес, в частности, из-за необычной для той эпохи техники исполнения (цветные мелки, пастель).
Короли древности столь ценили любовь к ним подданных, что некоторые из них полагали исходя из этого, что лучше быть королём французов, нежели королём Франции[655]. И действительно, некогда считалось, что наша нация проявляет такую сильную самоотверженность по отношению к своим государям, что находятся авторы[656], которые превозносят её постоянную готовность проливать кровь и отдавать имущество для службы государству и во имя его славы.
При королях первой, второй и третьей династий[657], до Филиппа Красивого, сердца, как сокровища, были единственным общественным достоянием, сохранявшимся в королевстве[658].
Я прекрасно знаю, что прошлое не сравнимо и не сопоставимо с настоящим и что было хорошо в одном веке, не часто уместно в другом.
И хотя сокровищ, заключённых в сердцах, ныне, разумеется, недостаточно, однако так же очевидно, что и накопленное золото и серебро почти бесполезно без первых – те и другие необходимы, и тот, у кого есть только одно, будет испытывать нужду, даже живя в достатке.
ГЛАВА X,
которая заключает сие сочинение, показывая, что всё содержание оного не принесёт никакой пользы, если государи и их министры не будут столь прилежны и добросовестны в управлении государством, чтобы, не упуская ни одной из возложенных на них обязанностей, воздерживаться от злоупотребления властью
Для того чтобы благополучно завершить сей труд, мне остаётся лишь сообщить Вашему Величеству, что поскольку короли обязаны делать гораздо больше дел как властители, чем как простые люди, то они не могут даже чуть-чуть поступиться своим долгом, не допустив большей провинности бездействием, чем обыкновенный гражданин действием.
Точно так же обстоит дело и с теми, на кого правители перекладывают часть бремени своей власти, ибо сия честь принуждает их к выполнению тех же обязанностей, каковые возложены на государей.
Будучи обычными людьми, и одни и другие совершают те же самые ошибки, что и все остальные люди; однако если принять во внимание, что на них возложено руководство обществом, то окажется, что им свойственны и многие другие недостатки, ибо в этом смысле они не могут упустить, не совершив прегрешения, того, что обязаны делать в силу занимаемого положения.
Ввиду этого иной может быть порядочен и добродетелен как обычный человек, но оказаться плохим чиновником и никудышным монархом, если жалеет усилий для исполнения должностных обязанностей.
Одним словом, если государи не делают всего, что могут, для приведения в порядок различных сословий государства;
– если не стремятся к подбору хорошего Государственного совета;
– если пренебрегают спасительными мнениями оного;
– если не прилагают особых стараний сделаться живым примером для других;
– если нерадивы в утверждении Царствия Божия, царства разума и царства справедливости;
– если не защищают невиновных, не вознаграждают за оказанные обществу значительные услуги, не наказывают за непослушание и преступления, нарушающие порядок и угрожающие безопасности государства;
– если не делают должной попытки предвидеть и предупредить напасти, могущие приключиться, и отвести тщательными переговорами бури, нередко приносимые тучами из такой дали, откуда их не чаяли;
– если личная склонность к фаворитам мешает им правильно выбрать тех, кому будут пожалованы важнейшие должности и высочайшие чины в королевстве;
– если твёрдой рукой они не стремятся утвердить свою державу на надлежащей ступени могущества;
– если в любых обстоятельствах не отдают предпочтения государственным интересам перед частными,
– то, даже если при том живут весьма праведно, на них ляжет гораздо большая вина, нежели на тех, кто в действительности преступает Божьи заповеди и законы, ибо на деле нет никакой разницы между невыполняющим свои обязанности и творящим недозволенное.
Должен также сказать Вашему Величеству, что если государи и те, кто трудится под их началом на главных постах в королевстве, находятся в более выгодном положении по сравнению с обычными людьми, то владеют они такими благами по праву весьма обременительному, ибо не только из-за бездействия могут согрешить, как я показал выше, но и своими действиями совершают многие другие характерные для них грехи.
Если они пользуются своей властью для совершения какой-либо несправедливости или какого-либо насильственного деяния, чего не могли бы сделать, будучи простыми гражданами, то совершают своим действием грех государя и чиновника, грех, источником коего является только их власть, и в Судный день Царь царей с них строго за это взыщет.
Существование этих двух видов проступков, свойственных государям и высшим чиновникам, должно заставить их задуматься о том, что сии деяния обладают совсем другим весом, чем проступки обычных людей, так как, имея широкий охват, сообщают свои отрицательные черты всем, кто занимает подчинённое положение и ощущает на себе любое их воздействие.
Надгробие на могиле кардинала Ришельё
Ф. Жирардон (1628 – 1715), ок. 1695
Гравюра Ш.-Л Симонно (1645 – 1728)
Надгробие было изготовлено в 1675 – 1695 гг. по заказу герцогини д'Эгийон, племянницы кардинала. Кардинал изображён умирающим на руках у Благочестия, а Наука (Учёность) в виде молодой женщины рыдает у его ног. На покрывале, помимо надписи, изображены гербы кардинала. Известный российский историк Н.М. Карамзин оставил яркое описание этого памятника в своей книге «Письма русского путешественника».
653
Имеется в виду диалог «Государство» древнегреческого философа Платона, в котором всем дурным, по его мнению, формам устройства и организации общества он противопоставляет свой проект наилучшего, наиразумнейшего государства и правления, основанного на справедливости.
655
Филлипп Валуа –
См. об этом также в предисловии к наст, изд.
656
Аммиан Марцеллин, кн. 16 и 17 –
Речь идёт о сочинении римского историка Аммиана Марцеллина «Римская история» (Rerum gestarum), состоявшем из 31 книги (до наших дней дошли только книги с 14 по 31).
657
т.е. при Меровингах (правили с 475 по 750 г.), Каролингах (750-987 гг.) и Капетингах по прямой линии (987 – 1328 гг.).
658
Эта политика была обоснованна, согласно мнению одного великого государя, который, хоть и был лишён истинного просвещения, каковое даёт вера, мыслил тем не менее весьма здраво благодаря просвещённому разуму и рассуждал, что никогда не будет испытывать недостатка в деньгах в пору нужды, поскольку народ так его любит, что у него, народа, всегда найдутся для него деньги (Ксенофонт о царе Кире в кн. V «Киропедии») –
На самом деле мысль о том, что «богатство царей – их друзья» (а не подданные, как у Ришельё), высказывается в другом месте «Киропедии»: «Я же … обогащая своих друзей, вижу в них свои сокровища и одновременно стражу и для себя, и для наших богатств…» (Ксенофонт. Киропедия. VIII. П. 19-22. Пер. Д.Э. Фролова ). Ту же мысль Ксенофонт развивает и в трактате «Гиерон». В последующей литературной традиции древних это олицетворение встречается не раз, хотя разные авторы приписывают указанный афоризм разным царям: одни – Птолемею V Эпифану, другие – Александру Македонскому.