Виктор Зубачевский
Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект
К 100-летию окончания Первой мировой войны и становления Версальской системы
Министерство образования и науки Российской Федерации ФГБОУВО «ОмГПУ»
Научные рецензенты:
доктор ист. наук, профессор истфака Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова А. Ю. Ватлин
доктор ист. наук, зав. Отделом современной истории стран ЦЮВЕ Института славяноведения РАН Э. Г. Задорожнюк
© Зубачевский В. А., 2019
© Политическая энциклопедия, 2019
Зубачевский Виктор Александрович – профессор, доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории, социологии и политологии; член диссертационного совета Д 999.161.03 по защите докторских и кандидатских диссертаций по специальности 07.00.02. при ОмГПУ, председатель ГЭК по защите магистерских диссертаций по всеобщей истории в ОмГУ им. Ф. М. Достоевского. Член Российской ассоциации историков Первой мировой войны (РАИПМВ), член ассоциации историков-германистов. 70 научных публикаций, 20 учебных и учебно-методических пособий.
Введение
Тема Первой мировой войны (Великой войны, как ее назвали в России в 1916 году), заслоненная революциями 1917 года и гражданской войной, до сих пор не получила должного отражения в российской исторической науке и общественном сознании. Однако не случайно эту войну назвали «прологом ХХ века»: ее итоги определили, в частности, такую геополитическую конфигурацию Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ), которая способствовала обострению международных отношений на европейском континенте и началу Второй мировой войны.
По мнению британского историка Э. Хобсбаума, «историю “короткого двадцатого века” нельзя понять без русской революции, ее прямых и косвенных последствий»[1]. Революцию же породила мировая война. Некоторые историки утверждают, что, не будь войны, Россия превратилась бы в процветающее либерально-капиталистическое индустриальное государство. Однако царский режим, едва оправившись от революции 1905–1907 годов, оказался к 1914 году перед лицом новой волны недовольства. Массовый энтузиазм и патриотизм в начале войны несколько разрядили политическую ситуацию, но уже в 1916 году проблемы оказались непреодолимыми, поэтому Февральская революция не стала неожиданностью для широких слоев общества.
Советские историки рассматривали Первую мировую войну лишь в качестве катализатора революции, однако в наши дни ученые обратились к изучению вопроса о том, насколько война изменила облик общества, поведенческие стереотипы населения, характер социальных институтов и государственных структур. С этим связана внешнеполитическая проблематика мировой войны начиная с ее дипломатических истоков и создания Версальской системы. Но уже в 1920-е годы эта система серьезно трансформировалась, а в 1930-е годы началась ее основательная ревизия.
Отдельные авторы бросают вызов стереотипам прошлого, дававшим все преимущества нарративу. Так, американский историк Дж. Морроу в изданной в 2003 году книге «Великая война с позиции имперской истории» реабилитирует теорию империализма. В историографии дискутируется тезис и о том, что победа Германии в Первой мировой войне была бы не столь губительна для человечества, нежели ее поражение, вызвавшее к жизни гитлеровский реваншизм[2]. Тезис дает повод к размышлениям об альтернативных решениях русского и польского вопросов, о проблеме преемственности российской внешней политики, стремившейся прежде всего к созданию «зоны безопасности» вдоль западных рубежей державы. Сегодня российские ученые доказывают, что внешняя политика Российской империи и Советского Союза была лишена серьезной националистической составляющей, которой западная пропаганда отводила роль главного источника «русской агрессивности».
Геополитическая преемственность в ЦВЕ была характерна и для политики Германии, поэтому Первая мировая война предстает как начало «заката Европы», что констатировал в 1918 году О. Шпенглер. Характерно, что философ датировал возникновение замысла написания книги 1911-м годом, временем марокканского кризиса между Германией и Францией и захвата Италией Триполи. После этих событий взору ученого мировая война предстала как неизбежность, а с ее началом Шпенглер пришел к выводу, что война – симптом начинающейся агонии западной культуры. Русский перевод названия книги Шпенглера звучит как «Закат Запада» («Der Untergang des Abendlandes»), что близко к тавтологии, а «Закат Европы» отвечает нормам русского языка. Отметим также, что «абендланд» (das Abendland) – «вечерние земли» – означает Западную Европу в противоположность «моргенланд» (das Morgenland) – «утренние земли»: Восточная Европа и Ближний Восток[3]. Однако причину начавшегося «падения» Европы Шпенглер усмотрел не в мировой войне, а в том, что западная культура вступила в стадию империализма и диктатур.
2
См.: Мальков В.Л. О новых подходах в изучении истории Первой мировой войны // Последняя война Российской империи. М., 2006. С. 20–24.
3
Шпенглер О. Закат Европы. 1. Гештальт и действительность. М., 1993. Вступительная статья. С. 41. Примечания. С. 634–635.