В Москве сразу не поверили в поспешное отступление турецкой армии, прислали гонца с приказом точно выяснить, «действительно ли они пошли в свои земли и не чает ли от них в том какова лукавства?»
Почти неделю простоял Ромодановский на правом берегу Днепра, у Бужинской переправы, посылая вперед разъезды казаков и рейтар. Разведчики сообщали, что на несколько дней пути турок нигде не видно, разрушенный Чигирин пуст. 27 августа русская армия начала переправу на левый берег Днепра.
5 сентября 1678 года полки Григория Ромодановского двинулись к городу Сумам, а казаки гетмана Ивана Самойловича — в Переяславль. Полководцы считали, что на этом летняя кампания 1678 года закончилась. Пора было подводить итоги.
По «росписи», представленной Григорием Ромодановским в Разрядный приказ, главные силы армии потеряли в сражениях с 13 июля по 19 августа убитыми — три тысячи сто двадцать три человека, умершими от ран — шестьдесят три человека, без вести пропавшими — пятьдесят шесть человек, пленными — сорок пять человек, а всего безвозвратные потери русской армии составили три тысячи двести восемьдесят семь человек, Пять тысяч четыреста «ратных людей» получили ранения. Потери весьма скромные, если учесть масштабы и накал военных действий против огромной турецкой армии.
Еще более скромными представляются потери гарнизона Чигирина, если вспомнить непрерывные бомбардировки, многочисленные взрывы турецких мин, неоднократные приступы. За время осады убиты два офицера (один из них — Иван Иванович Ржевский) и триста тридцать рядовых «ратных людей», ранено двадцать офицеров и тысяча двадцать семь рядовых.[35]
Воевода Григорий Ромодановский сохранил, таким образом, боеспособную армию, и это сыграло решающую роль — через Днепр великий визирь Мустафа-паша перейти не решился.
Он отступил от Бужинской переправы, предоставив русским воеводам возможность без помех перевести свои войска на Левобережную Украину. Стратегически кампания была турками проиграна, от наступления на Левобережную Украину и тем более — на Россию пришлось отказаться. Потери турок оказались очень большими. По русским данным, Мустафа-паша потерял от тридцати до шестидесяти тысяч человек. Неудивительно, что военные операции турок на Правобережной Украине носили частный характер.
Небольшие отряды крымской конницы появлялись под Киевом, грабили окрестности, но к городу даже не приступали, хотя, по донесениям киевского воеводы Михаила Голицына, в его распоряжении тогда находилось всего сто шесть солдат!
Были взяты и разграблены несколько небольших правобережных городков: Канев, Черкасы, Корсунь, Немиров.
На помощь киевскому воеводе немедленно вышли генерал Вульф с тысячей солдат и полковник Ротерт с пятью тысячами драгун. За древнюю столицу Руси теперь можно было не беспокоиться.
А в октябре 1678 года стало известно, что великий визирь со своей армией ушел за Буг, крымский же хан покинул его и спешит обратно в Крым. Воеводе Ромодановскому было приказано вернуть московских стрельцов и солдатские полки, а «служилых людей» распустить на зиму по домам. В Москве считали кампанию оконченной.
Есть основания полагать, что турки сами расценивали второй поход к Чигирину как неудачный. В случае успеха следом за армией великого визиря должен был двинуться сам султан, но он так и простоял все лето на Дунае…
Турецкий историк Фундуклулу писал, что в войне с русскими турки выбились из сил и неоднократно заявляли верховному визирю о невозможности продолжать войну. На военном совете было прямо заявлено, что турецкое победоносное войско может погибнуть и поверять пушки. «Честь державы вплоть до самого воскресенья мертвых будет потеряна и мы подвергнемся за это проклятью!»
Не об этом ли предостережении вспомнил Мустафа-паша, отдавая приказ в ночь на 20 августа покинуть лагерь у Днепра и отходить к Бугу?
Пленные турки единодушно говорили о русском войске, что таких «крепких полков» они еще не встречали. Особенно высоко оценивалась русская пехота. Пленные утверждали, что против ста русских пехотинцев не решалась выступать и тысяча турецких солдат. Особенно удивила турок храбрость русских солдат, штурмовавших неприступную, как они считали, Чигиринскую гору; они называли русских людьми, которые «записываются на смерть». Тяжелое впечатление произвело на янычар ранение Каплан-паши, самого известного полководца султанской армии. И, конечно, отрезвляюще подействовали огромные людские потери. Только под Чигирином было убито двенадцать тысяч турок. Посольскому гонцу Василию Даудову сами турки рассказывали в Каменце, что в Чигиринском походе погибло шестьдесят тысяч человек, то есть едва каждый третий возвратился домой…
35
П. Гордон писал, что одними убитыми гарнизон потерял тысячу триста человек, но более достоверными представляются официальные данные разряда.